При этих словах суровое лицо Якова дрогнуло — судорога боли пробежала по нему. Яков сморщился… Казалось, король заплачет. Он умоляюще протянул руку, чтобы коснуться ее щеки — и сдавленно ахнул, когда Давина отпрянула в сторону.

— Дай мне год… всего один год, чтобы узнать тебя получше, — взмолился он. — Позволь мне дать тебе то, что я не мог дать тебе раньше, и если через год ты почувствуешь, что все еще несчастна, мы подумаем, как иначе устроить твою судьбу!

Давина неохотно кивнула. Роб с ужасом прочел согласие на ее лице — и рванулся вперед, не замечая, что клинки уперлись ему в грудь и что на рубашке его расплываются два кровавых пятна.

— Давина, не соглашайся! Разве ты забыла, что ты моя…

— Роб! — умоляюще протянув к нему дрожащие руки, перебила его Давина.

Еще мгновение, и он вбил бы последний гвоздь в крышку своего гроба, решив заодно и ее судьбу.

— Я все решила, Роб. Позволь мне уехать.

— Нет!

Помутившийся от ярости взгляд Роба остановился на гвардейцах, преградивших ему дорогу. Еще мгновение, и он одним ударом свернул бы им шеи, а после, переступив через их мертвые тела, уничтожил бы каждого, кто осмелился бы встать у него на пути. Но стоило ему только сделать шаг, как Джейми, а вслед за ним и оба его младших брата повисли на нем, а мгновением позже к ним присоединился и Каллум.

— Сегодня я помилую тебя, Роберт Макгрегор, — произнес король Яков, дав знак гвардейцам опустить мечи. — Я дарю тебе жизнь… и считаю, что мой долг уплачен. Но если ты явишься, чтобы отнять ее у меня, у меня не будет иного выбора, кроме как отправить тебя на плаху.

— Прошу тебя, нет! — не сводя с мужа умоляющих глаз, одними губами прошептала Давина.

Схватив дочь за руку, Яков торопливо повел ее к дверям.

— Сын, она сделала это ради тебя, — прошипел Каллум, всей своей тяжестью навалившись на Роба сзади. — Ради того, чтобы сохранить тебе жизнь!

— Роб, прости меня! — взмолился Колин. — Я постараюсь…

Он не успел договорить — взревев, точно раненый зверь, Роб стряхнул с себя отца и братьев и кинулся к дверям.

Каллум и Колин с Тристаном бросились следом. Подоспевший Ангус молниеносно задвинул засов на двери и для верности еще и привалился к ней спиной — на тот случай, если Робу придет в голову выбить ее ударом ноги. Но Роб как будто сломался. Она уехала. Нет, она сама захотела уехать. Произошло именно то, чего он всегда боялся. Одно короткое мгновение — и вся его жизнь пошла прахом. Она ушла — и для него все было кончено. Не глядя ни на кого, Роб молча рухнул в кресло.

Он не слышал, как снова открылась дверь. Ему было безразлично, кто пришел… или ушел. Давина бросила его… Это было все, что он помнил.

Прошло довольно много времени. Потом в покои Каллума заглянула Мэгги, шепотом сообщившая, что Колин уехал вместе с королем, поклявшись перед отъездом, что все уладит. Только тогда Роб начал потихоньку оживать. Вяло кивнув, он позволил отцу проводить его вниз. Но не успел он переступить порог, как его снова обуял страх.

— Вы солгали мне, ваше величество! — натянув поводья, бросил Колин.

Его покрытый пеной жеребец, храпя и мотая головой, преградил дорогу королевскому отряду. Колину удалось нагнать их уже поту сторону Бла-Бейнн. Впрочем, много времени для этого не понадобилось — король и его люди ехали не спеша. Им и в голову не приходило гнать своих коней, на каждом шагу рискуя свернуть себе шею, как это делал Колин.