Она решила, что это выражение относится к тем дамам, которые хорошо ездят верхом.

— Мне бы хотелось прокатиться на одной из ваших лошадей, — сказала она.

— Тогда договорились, — вмешался капитан Вестей. — Мы возьмем вас покататься, Мелинда, и если вы так же прекрасно смотритесь на лошади, как в вечернем платье, то они все от вас попадают, как кегли.

Говоря, он искоса взглянул на маркиза.

— Не слишком остроумно, Жервез, — подавленно заметил маркиз.

— А мне показалось, что я неплохо сказал, — ответил капитан Вестей. Он повернулся к Мелинде:

— Вы; наверное, слышали о знаменитой Скиттлз?

— Вы имеете в виду игру в кегли? — спросила Мелинда.

Капитан засмеялся:

— Нет, я имею в виду даму. У нее прозвище Скиттлз, потому что она однажды заявила нескольким гвардейским офицерам, что разобьет их как кегли, если они не сделают так, как она того хочет.

Мелинда пыталась проявить заинтересованность.

— А как на самом деле зовут эту даму? — спросила она.

— Ладно, довольно, — оборвал ее маркиз. — Неужели вы думаете, что мы поверим, что вы никогда не слышали о Каролине Уолтере или о том, что ее зовут Скиттлз?

— Но я правда никогда о ней не слышала, — возразила Мелинда.

В отсветах фонарей, проникавших в окошки кареты, пока они ехали, она могла видеть недоверие на лице маркиза.

— Знаете, — неприятным голосом проговорил маркиз, — я пришел к выводу, что вы искуснейшая лгунья!

Его тон, больше чем сами слова, заставил Мелинду выпрямиться и гордо поднять голову.

— Я не понимаю, милорд, — серьезно сказала она, — почему вы разговариваете со мной в подобном тоне. Но уверяю вас, что я говорю правду. Я никогда не слышала ни о мисс Каролине Уолтере, ни ее настоящего имени, ни того, под которым она обычно появляется в обществе.

Говоря, она смотрела на маркиза. Он совершенно не раскаивался и сидел откинувшись на подушки в углу кареты с отвратительной улыбкой на губах.

— Боже! Дрого, остановись! — вмешался капитан Вестей. — Не будь таким грубияном! Если Мелинда говорит, что не знает Скиттлз, то почему, ; черт возьми, она должна лгать?

— Все это продолжение спектакля, — сказал маркиз. — Мне просто не нравится, что меня принимают за простака. Не надейтесь, что я проглочу все, что угодно, лишь бы это было преподнесено таким искренним тоном.

— Не могу себе представить, почему вы решили, что я склонна ко лжи, — сказала Мелинда, — и мне очень не нравится, когда меня называют лгуньей.

— Естественно, — примирительно сказал капитан Вестей. — Ну же, Дрого! Извинись! Ты не прав, и знаешь об этом.

— Если Мелинда на самом деле говорит правду, — начал маркиз, — то мне остается только признать, что она единственная в своем роде. Потому что как, черт побери, она может быть здесь, в той роли, которую она теперь играет, и не слышать о Скиттлз?

— Ну, успокойся, Дрого, — взмолился капитан Вестей. — Какое это может иметь значение? Мелинда говорит, что она не слышала о Скиттлз, и едва ли она могла забыть ее. Чтобы все уладить, давай их познакомим.

— И тогда мы выясним, знает ли Скитллз Мелинду!

— Конечно, она ничего не слышала обо мне, — сказала Мелинда. — Откуда? Но мне бы хотелось выяснить, в чем тут дело. Я думаю, что, наверное, будет лучше, если я не пойду на эту вечеринку.