Она отчетливо увидела себя со стороны: такую никому не известную, такую незначительную, что люди и представить не могли, что к ней можно относиться как-то иначе, а не только как к служанке, повинующейся их приказаниям.

Дверь открылась, она вскочила на ноги. Вошел какой-то мужчина. В руке у него была сигара. Увидев Мелинду, он удивился.

— Надеюсь, я не потревожил вас? — спросил он. — Я зашел сюда, чтобы прикурить.

Она ничего не ответила, поэтому он продолжил:

— Вы кого-нибудь ждете или вам просто стало скучно?

— Я… У меня разболелась голова, — быстро ответила Мелинда.

— Головная боль — ужасная вещь, — сказал мужчина. — У меня у самого частенько болит голова.

И всегда в самый неподходящий момент. Скиттлз на прошлой неделе мне сказала: «Ваша головная боль чертовски несносна! Чем скорее вы от нее избавитесь, тем лучше». Мне показалось, что я снова в школе и меня отчитывает классная дама за то, что у меня опять поднялась температура.

— Да, вы правы, — согласилась Мелинда.

— Послушайте, я вовсе не хотел вам мешать, — снова начал джентльмен. — Садитесь, пожалуйста.

Я вам вот что скажу. Я не буду зажигать сигару — вам может стать хуже.

— Я не хочу причинять вам неудобства, — возразила Мелинда.

— Ну что вы, — ответил он. — Я лучше представлюсь. Меня зовут Хартингтон.

— Маркиз Хартингтон? — спросила Мелинда. — Я, кажется, о вас слышала.

Он усмехнулся:

— Многие слышали! Потому что в газетах всегда пишут, что я обожаю играть в кегли! — Он откинул голову назад и засмеялся. — Вы поняли шутку? И им все сходит с рук. Но хотя это и клевета, я не буду подавать на них в суд.

— Вы найдете мисс Скиттлз в столовой, — сухо сказала Мелинда.

— О, так она уже здесь? — спросил лорд Хартингтон. — А сказала, что не приедет раньше одиннадцати.

С кем она?

— Не видела, чтобы она была с кем-то, но она разговаривала с лордом Чардом, когда я уходила, — сказала Мелинда.

Веселое лицо лорда Хартингтона помрачнело.

— Чард! Чертовски несносен этот малый! Я начинаю подозревать, что он по вкусу Скиттлз. А как вы думаете, она ему нравится?

— Я… я не знаю, — ответила Мелинда.

— Ну, если это так, то я перережу ему горло, — сказал лорд Хартингтон таким мягким тоном, что заставил сомневаться в искренности его кровожадных намерений. Потом он вздохнул. — Вы когда-нибудь влюблялись?

Мелинда отрицательно покачала головой.

— Ну, тогда и не влюбляйтесь, — сказал он. — Чертовски неприятная вещь — быть влюбленным, скажу я вам. Вам и хорошо, и плохо одновременно, если, конечно, вы меня понимаете. Вы то счастливы, то несчастливы. Мой вам совет: никогда не влюбляйтесь, если сможете.

— Я постараюсь, — сказала Мелинда.

— У вас, пожалуй, нет никаких шансов, — сказал лорд Хартингтон, впервые взглянув на нее. — Вы слишком хорошенькая. Мужчины будут влюбляться в вас, и рано или поздно вы влюбитесь в одного из них.

Мне вас жаль, но выбора у вас нет.

— Я буду изо всех сил стараться не влюбиться, — сказала Мелинда.

— И я буду стараться изо всех сил выпутаться из этого, — сказал лорд Хартингтон со смехом. — Ну-ка, дайте мне вашу руку. Договорились? Вы согласны?

— Договорились, — с улыбкой ответила Мелинда.