— Как вы думаете, что со мной сделают? — спросил Комптон, собирая вещи.

— О, знаете, в таких случаях наказание всегда одинаково…

— А, так вы хотите сказать…

Гарри сделал вид, будто затягивает на шее скользящую петлю. Гость вздохнул:

— О да! Веревка на шею, мой бедный друг! Однако, ввязываясь в подобное приключение, вы не могли не предвидеть исхода…

— По правде говоря… нет.

— Вы меня удивляете… но теперь все зашло так далеко, что расплаты не избежать… Ну-ну, мужайтесь… Момент трудный, согласен, но, стоит проявить немного понимания и доброй воли — и все пойдет как по маслу.

Комптон подумал, что только совсем бессердечный человек способен шутить на такую тему.

Не обращая внимания, куда его везут, Гарри думал лишь о своей печальной судьбе.

— Наверное… очень трудно не… упасть духом, когда наступает… решительный момент?

— О, знаете, это вопрос личной философии.

— Вы… вы так думаете?

— Несомненно… и еще, конечно, вдохновения!

Теперь уже Гарри нисколько не сомневался, что полицейский садистски издевается над ним. Чувство собственного достоинства приказывало молчать, но это оказалось выше его сил. Он должен узнать всю правду!

— Говорят, самое страшное — дни перед… самой… церемонией?

— Вы хотели сказать, самые приятные?

— Приятные?!

— Естественно! Вы еще не знаете, как все сложится, так что есть основания для оптимизма.

— Оптимизм в подобных обстоятельствах? Если вы думаете, что это очень остроумно, то жестоко заблуждаетесь!

К счастью, в это время машина остановилась, и разговор, который начал было принимать дурной оборот, прекратился. Увидев, что они подъехали к дому Пенелопы, Комптон хотел спросить, почему его сюда привезли, но Картрайт взял его за руку и подтолкнул вперед:

— Довольно болтать, нас ждут.

— Вы и в самом деле очень странный мальчик…

В гостиной Пенелопа, как обычно, накрывала стол к чаю.

— Вот он, мисс… — объявил Картрайт. — Мне не без труда удалось притащить его сюда. И, уж не знаю почему, молодой человек непременно хотел взять с собой чемодан. А теперь — счастливо вам всем оставаться и до свидания!

Пенелопа тепло поблагодарила полицейского, а миссис Лайтфизер пошла провожать его до лестницы. На пороге Картрайт обернулся и, поглядев на Комптона, в свою очередь сделал вид, будто накидывает веревку на шею.

— По-моему, вам никак не удастся этого избежать, счастливчик! — бросил он на прощание.

Совершенно ошалевший Гарри оставил всякие попытки понять что бы то ни было. Как только полицейский ушел, Пенелопа приблизилась к молодому человеку.

— А вы, значит, надеялись отвертеться?

Огромным усилием воли Комптон попытался стряхнуть оцепенение.

— Что все это значит, Пенелопа?

— Да то, что я порядочная девушка, мистер Комптон!

— Что вы…

Опять все сначала!

— И если я принимаю ухаживания молодого человека, то лишь потому, что убеждена в серьезности его намерений!

Гарри уже начал различать слабый свет в конце туннеля, но пока не осмеливался верить своим глазам.

— Вы… вы совершенно правы, — пробормотал он.

— Счастлива слышать это от вас, мистер Комптон! Кстати, вы были искренни, когда уверяли меня в своей любви?

— Был ли я… Еще бы!

— И… эта любовь продолжается?

— Естественно!

— Тогда почему бы вам меня не поцеловать? Чего вы ждете?

— Вас по…

И тут до Гарри внезапно дошло, что если он, расспрашивая полицейского, имел в виду плаху и веревку, то Картрайт говорил исключительно о его грядущей женитьбе на мисс Лайтфизер! И на Комптона напал неудержимый смех.