На пороге стояли София и Мари, всем своим видом изображая застенчивое смущение. Потупившиеся взгляд, румянец на мордочке, ручки смирно сложены — точь-в-точь как школьницы на первом приеме у гинеколога.

Только в глазках чертенята пляшут.

Интересно, как они так быстро сговорились? У Бель и Пруденс на это ушло гораздо больше времени. Впрочем, двадцатый век — это не девятнадцатый, дамы гораздо раскованней.

Молча посторонился пропуская дам, потом сбросил футболку, скинул шорты и молча пошел в душевую кабинку.

Очень ожидаемо, через минуту внутрь ком мне скользнули две голые фигурки.

И опять застенчиво застыли.

— Ну, и?

— Только не думай! — зло прошипела Мари. — Сама не знаю, как согласилась. Только в качестве эксперимента! Я не такая!

— И я не такая! — экспрессивно, но очень фальшиво заявила София.

Я глубокомысленно покивал и скомандовал:

— На колени, девы мои, не будем терять время…

Но только португалка и русская француженка, так сказать, приступили к процессу, по гребаной традиции.

В общем, сначала смолкли двигатели судна.

Я сразу насторожился. Гребаная традиция, помните? Из трех раз два раза при сеансе «сосай», в действие вступает какая-то злая сила, мешающая процессу. И эта злая сила, мать ее при переносе уже в азиатские ебеня никуда не делась.

А когда в коридоре послышался гулкий топот, я уже понял, что с сеансом одновременной игры у меня сегодня не выгорит.

И не ошибся.

За дверью взволнованно зачастил дядюшка Питер.

— Док, они закрылись в машинном! Двигатели остановились! Штурманскую рубку тоже захватили. Док, надо… Мать твою, они уже здесь!!!

Следом оглушительно загрохотал его «Томсон».

Я мигом вылетел из душа, накинул прямо на голое тело портупею с подсумками и схватил ППС, который мне любезно подарила мадам Вонг.

— А мы? — завопили Мари и София.

— В каюте сидите!!! — гаркнул я, рыком открыл дверь, подождал секунду и выскочил в коридор.

Дядюшка Питер забился в угол переборки и выставив вперед свой «Томпсон».

В десятке метров дальше по коридору валялось окровавленное тело с вытянутой рукой в которой был зажат здоровенный тесак.

Все сразу стало ясно. Я, дуралей, ожидал нападения на воде, а пираты решили сначала взять нашу посудину изнутри. Машинное у них, корабль обездвижен, рубку тоже захватили, подадут сигнал и будут ждать подмоги, за которой дело не станет. Как раз темнеет. Твою же мать! Хорошо, если это только команда взбунтовалась, с ними мы справимся легко, но если в трюме сидела штурмовая команда — все очень скверно.

— А-а-а-а!!! — из-за угла с воплями выскочили сразу трое матросов.

ППС коротко дернулся, его американский собрат поддержал его и трупов стало больше ровно на три штуки.

— За мной, — резко скомандовал я и мелкими шажками пошел по коридору в сторону трапа на палубу.

Перед самым поворотом вдруг раздался свирепый вой, заглушивший перепуганные вопли. Мимо нас заполошно промчалась пара матросиков, за которым, подняв хвост трубой, пронесся Мусий.

— Ф-фух… — облегченно вздохнул я. — С кошаком теперь полегче будет. В своем новом теле он один всех бунтовщиков на ноль помножит. Но радоваться рано, из машинного и рубки выковырять косоглазых будет очень трудно.

События начали развиваться как-то сами по себе.

Одного из беглецов поймал Мусичка и начал живьем жрать. Второй рванул по трапу на палубу, но только стал на пороге люка, как что-то оглушительно бабахнуло и к нам вниз ссыпались…

Короче, вместо тела ссыпались лишь его изувеченные фрагменты.