Статью о Державине назвали мы лучшею, о Жуковском – одною из лучших; но о статье о Пушкине решительно не знаем, что и сказать. В первой если не видно единой идеи, из себя развивающейся, зато видна общность взгляда, производящая в читателе общность впечатления; во второй можно догадаться, о чем и почему именно так говорит критик, и в ее изложении много увлекательности и жизни; но в третьей ничего не поймете и не встретите ни одного живого места, ни одного сильного выражения. Это какой-то хаос крутящихся понятий, которые сталкиваются друг с другом и дерутся, и сквозь них промелькивают такие иероглифы, которых объяснения должно искать в журнальных сшибках того времени. Г. критик ни в чем не отдает отчета, судит по-шемякински[17 - То есть неверно, несправедливо, как судья Шемяка в народной русской сказке «Шемякин суд».], хотя и начал, по своему обыкновению, с вечного классицизма и романтизма, о которых толки обратились у него в общие места и сделались так же скучны и истерты, как и вечные выражения покойного «Московского телеграфа»: идти в ряд с веком и отстать от века. Чего не найдете вы в этой статье! И о XIX веке, так хорошо знакомом г. критику, и о Байроне, и о Викторе Гюго! В ней даже прочтете вы удивительно глубокий, необыкновенно удовлетворительный, хотя и очень краткий и мимоходом набросанный разбор одного из величайших созданий Шекспира – «Король Ричард II». И потому мы не будем распутывать этой путаницы слов и фраз, написанных явно в беспокойном духе, – а ограничимся выставкою на вид только нескольких перлов, с беглыми на них заметками[3 - О Пушкине надо или все говорить, или ничего не говорить. Читатели «Отечественных записок» встречали в них так много и таких резких отзывов о великости Пушкина как поэта, что вправе требовать от нас доказательной и отчетливой оценки его художнической деятельности, и потому, при выходе последних томов посмертных сочинений Пушкина, «Отечественные записки» представят своим читателям целый ряд статей об этом поэте, в которых мы, развив значение и основания творчества, перейдем к критическому разбору творений Державина, Жуковского и Батюшкова, как предшественников Пушкина, и заключим подробным разбором творений самого Пушкина, так что эта критика будет вместе и очерком истории русской поэзии[37 - Цикл статей о Пушкине (11 статей) был опубликован в «Отечественных записках» в 1843–1846 гг.], тем более что в нынешнем же году намереваемся оправдать, в особой статье, и наши отзывы о Гоголе[38 - Этот замысел Белинского остался неосуществленным.]. Время отзывов, в похвалу или в порицание писателей, проходит в нашей литературе: настает время основательной критики, и потому в одной из ближайших книжек «Отечественных записок» читатели наши найдут отчетливое и подробное оправдание наших отзывов о Марлинском, которого полное собрание сочинений издано в прошлом году[39 - Статья о «Полном собрании сочинений» А. Марлинского напечатана в следующем (2-м) номере «Отечественных записок» за 1840 г. (наст. изд., т. 3).].]. Во-первых, мы узнаем из этой глубоко философской статьи, что Пушкин есть представитель XIX века в русской поэзии, но именно русской – и не более, но что Пушкин – «поэт, обладающий дарованием обширным (!), душою глубоко раздражительною (?)[18 - Здесь и дальше курсивы принадлежат Белинскому.], восторженною, даром слова удивительным» (?!); что «карамзинизм повредил даже совершеннейшему из его созданий – «Борису Годунову»« (стр. 157, 162), что «первая глава «Онегина» пестра, без теней (?), насмешлива, почти лишена поэзии (?!), вторая – впадает в мелкую сатиру, в шестой поэт снова впадает в прежний тон насмешки, эпиграмму, и то же следует в седьмой»; но что «поединок Ленского с Онегиным выкупает все» (стр.