Виссарион Белинский. Очерки жизни и избранные сочинения Александра Петровича Сумарокова, изданные Сергеем Глинкою… Части вторая и третья
Эти две книги суть благополучное продолжение и окончание благополучно начатого великого труда[1 - Рецензию на I часть этого издания см.: наст. т., с. 457–461.]. С.Н. Глинка очень деятелен: он издает журнал – и притом какой превосходный журнал![2 - См. примеч. 1 к рецензии на I часть этого издания.] Он издает биографии замечательных русских людей, пишет статьи обо всем; наконец, в качестве критика и историка, предъявляет нам, – говоря его любимым и многозначительным словом, – «Очерки жизни и избранные сочинения Александра Петровича Сумарокова». А что еще прежде-то, времена оны писывал С.Н. Глинка – ужас! И драмы, и лирические стихи, н историю России, и патриотические статьи…[3 - Наиболее плодотворным периодом в творчестве С. Н. Глинки являлась первая четверть XIX в. В это время им были написаны «героические драмы» («Наталья, боярская дочь», по мотивам повести Н. М. Карамзина; «Осада города Полтавы»; «Антонио Гамбо» и др.), трагедии («Сумбека, или Падение Казанского ханства»; «Михаил Черниговский» и др.), повести («Царица Наталья Кирилловна» и др.). Его перу принадлежат также «Русская история», «Записки о войне 1812 года», «Русские анекдоты, военные, гражданские, исторические».]
Первая статья второй части содержит в себе неоспоримые доказательства, что новую русскую словесность Ломоносов и Сумароков изобрели оба вместе, а не кто-нибудь один из них. Тут же желающие могут найти и сильные опровержения несправедливой мысли, будто бы Сумароков с Ломоносовым были во вражде. Жаль только, что при этом случае г-ну Глинке заблагорассудилось не сказать ни слова об известном письме Ломоносова к Шувалову, письме, в котором выражается со стороны великого мужа столько презрения к Сумарокову…[4 - Цитата из письма Ломоносова И. И. Шувалову от 19 января 1761 г. приведена в рецензии на I часть (см. наст. т., с. 460).] В этой же любопытной статье предъявляется совершенно новое и оригинальное мнение, что «в оде Ломоносова более полета восторженного: а в первых лирических стихах Сумарокова более мягкости, не чуждой, однако, ни порыва, ни силы выражения поэтического». А вот и доказательство:
Вперяясь в перемены стран, Взыграй, взыграй моя мне лира! И счастья шаткого обман, И несколько хотя исчисли Людей тщеславных праздны мысли, Тех смертных, коих праха нет. Которы в ярости мешались И только в книгах лишь остались По памяти ужасных бед.[5 - Критик вольно цитирует начальные строки «Оды XIX. Сочиненной в первые лета моего во стихотворении упражнения». (Эта ода входит в состав «Разных од».)]
Кто не согласится, что это и мягко и не чуждо ни порыва, ни силы выражения поэтического?..
Впрочем, мы должны отказаться от удовольствия следить г-на Глинку шаг за шагом: это решительно невозможно. В этой второй части «Очерков жизни и сочинений Сумарокова» наговорено много хорошего о Сумарокове, но еще больше о предметах, не имеющих к Сумарокову никакого отношения, как-то: об Александре Македонском, о Гомере, Пиндаре, Анакреоне, Софокле, обо всех латинских поэтах, о некоторых итальянских, немецких, французских, английских, индийских, камчатских и, между прочим, о Байроне, что он в своих творениях не сказал ничего нового, а все повторял давно уже до него и чуть ли не Сумароковым сказанное… Ну как угоняться за таким Протеем, как не потеряться в таком разнообразии и множестве предметов, о которых с такою непостижимою легкостию трактует наш сочинитель?. |
