— Защитили от чего? — спросил Акила, указывая пальцем на Гилвина. — От него, что ли? Он же калека!

— Да, милорд, но…

— Ох, заткнитесь и ступайте прочь, — заплетающимся языком выкрикнул Акила. — Томз, сядь рядом со мной.

Солдаты вышли, и Гилвин робко вошел в зал. Красные глаза Акилы изучали его, ничем не выдавая намерений обладателя. Гилвину было интересно, отчего король так охотно остался с ним наедине. Ясное дело, он совершенно безумен. Даже слепой догадался бы, только увидев эту комнату. Напротив кресла Акилы стояла длинная кушетка. Он указал на нее юноше, попивая, меж тем, вино.

— Сядь туда, парень, — скомандовал король.

Гилвин подчинился, опускаясь на мягкие зеленые шелка. Прежде, когда он еще беседовал с Призраком, у него вырисовалась некая схема. Теперь же настал момент проверить это на практике. Он с ужасом думал, не исчез ли Призрак, но сейчас, из-за беспокойства, не мог разглядеть искорки.

— Ты привез какое-то послание, — начал король. — Говори же.

Гилвин замешкался.

— Милорд почтил меня своей аудиенцией. Я недостоин этой чести.

Король зевнул. Он выглядел жутко усталым.

«Нет, не то, — подумал Гилвин. — Слишком патетично. Нужно говорить, как с маленьким мальчиком».

— Милорд, моя весть из Гримхольда такова, — продолжал он. — Они вам не враги. Они просто люди, вроде меня, те, кому вы когда-то хотели помочь, — он протянул королю свою увечную руку. — Вы правы, милорд, я не могу причинить вам вреда. И никто из народа Гримхольда тоже не может. И не хотят. Они просто хотят жить в мире, чтобы их никто не трогал.

Ну вот, он и сказал это. Он наблюдал за реакцией Акилы. К его удивлению, король издал сдавленный смешок.

— Ты привел те же аргументы, что и Лукьен, юный Томз. Это меня не впечатляет. И если это все, что ты хочешь сказать, можешь присоединиться к своему дружку-предателю в подвале.

Гилвин почувствовал панику.

— Нет, милорд, послушайте меня…

— Ты ничего нового мне не сказал, — перебил Акила. — Просто пришел просить за Лукьена, — он поставил стакан с тяжелым вздохом. — О Небо, всегда все за него просят! У него есть способ завоевывать сердца… — король закрыл глаза. — Не говори мне, какой он хороший человек, Гилвин Томз. Не говори, что у него доброе сердце и что он сожалеет. Он убил мою жену.

— Я знаю, — ответил Гилвин. — Я вовсе и не утверждаю, что он невиновен. Он причинил вам вред, милорд. Но ведь вы способны на прощение, — Гилвин улыбнулся. — Я знаю это. Что бы еще заставило вас беседовать со мной?

— Это меня забавляет, — сказал король.

— Нет. Вы хотите со мной беседовать. Я рисковал, придя сюда, ради вашей веры в Лукьена. И потому, что Фиггис говорил мне, какой вы особенный человек. И — пожалуйста — вы разговариваете со мной, вместо того, чтобы послать меня в темницу, — Гилвин наклонился вперед, дабы усилить впечатление. — Вы все еще Акила Добрый.

Акила горько рассмеялся.

— Акила-Пьяница, ты хотел сказать. Акила-Убийца. Вот как меня называют, и ты это знаешь. Даже мои люди. Они не подозревают, что я это слышу.

— Значит, они ошибаются насчет вас, милорд. Они не знают, каким вы были.

— А ты знаешь? — спросил Акила. — Хм. Юношеская вера. Прекрасно, но бесполезно.

— Я знаю, каким вы были, милорд, — воскликнул Гилвин. Он усиливал впечатление, стараясь не переборщить, дабы не вспугнуть безумца.