– Почему?

Лопес беспомощно развел руками.

– Кто может отравить священника подобным образом в подобный момент?

– Откуда взялось вино? Вино в кружке? – спросила Ева.

– Мы держим вино для причастия в ризнице. Под замком в дарохранительнице.

– У кого есть доступ?

– У меня. У Мигеля, у Мартина… я имею в виду отца Фримена. У церковных служек, помогающих во время мессы.

«Много рук, – подумала Ева. – Можно даже не возиться с замком».

– Где они?

– Отец Фримен навещает родственников в Чикаго, мы ждем его завтра. У нас сегодня трое служек, потому что на заупокойную мессу собралось много народу.

– Мне нужны их имена.

– Вы же не верите…

– А это? Что это?

Он побелел, когда Ева подняла серебряное блюдо с облаткой.

– Прошу вас! Умоляю вас. Хлеб уже освящен!

– Извините, теперь это вещественная улика. Я вижу, кусок отломан. Он это съел?

– Маленький кусочек полагается отломить и опустить в вино. Это часть обряда – отламывание и смешивание. Этот кусочек он наверняка проглотил вместе с вином.

– А кто налил вино в кружку? Кто положил эту штуку…

«Как же эта штука называется? – подумала Ева. – Печенье? Крекер? Галета?»

– Гостию, – подсказал отец Лопес. – Он сам. Но это я налил вино в сосуд и положил гостию для Мигеля перед освящением. Я сделал это лично из уважения к мистеру Ортицу. Службу вел Мигель по просьбе семьи.

Ева насторожилась.

– Они не захотели главного? Вы же говорите, что вы тут главный?

– Да, я настоятель. Но я здесь недавно. Работаю в этом приходе всего восемь месяцев, с тех пор как монсеньор Крус ушел на покой. А Мигель прослужил здесь уже больше пяти лет, он венчал двух правнуков мистера Ортица, отслужил панихиду по миссис Ортиц около года назад. Крестил…

– Погодите минутку, пожалуйста. – И Ева повернулась к Пибоди.

– Извините, что я вас перебиваю, святой отец. Личность совпадает, – доложила Пибоди. – Время смерти соответствует. Выпил, стало плохо, рухнул, умер, щеки красные. Цианид?

– Обоснованное предположение, но пусть Моррис подтвердит. Запакуй кружку и печенюшку. Возьми одного из свидетелей-копов, запиши показания. Я возьму второго, когда Лопес покажет мне, откуда взялось вино и эта… другая штука.

– А второго покойника мы можем выдать родным?

Ева, хмурясь, взглянула на гроб.

– Он так долго ждал… Может, подождать еще немного. – Она опять обратилась к Лопесу: – Мне надо видеть, где вы держите… – «Как их назвать? Закуску и выпивку?» – вино и гостии.

Лопес кивнул и жестом пригласил ее следовать за собой. Он поднялся по ступеням, повернул в сторону от алтаря и провел Еву в боковую дверь. Одна из стен скрывающегося за дверью помещения была уставлена шкафчиками, а на столе стоял высокий деревянный ящик с вырезанным на крышке распятием. Лопес вынул ключи из кармана брюк и отпер крышку ящика.

– Это дарохранительница, – объяснил он. – В ней содержатся неосвященные облатки гостий и неосвященное вино. Основной запас мы держим вон там, в первом шкафчике. Он тоже заперт.

Ева отметила, что древесина блестит полировкой: на ней останутся «пальчики». Замок элементарный: ключ в скважине.

– Вот из этого графина вы налили вино в кружку? – уточнила она.

– Да.