— Ты сделала доброе дело. Сейчас я приведу твою маму.

— Она здесь?

— Здесь.

— А Мейсон?

— Он у Хаффманов. Миссис Хаффман присматривает за ним, пока он играет с Джерри.

— Хорошо. Они с Джерри часто играют вместе. Шериф Фрэнкс, с мамой все в порядке?

В его глазах промелькнула какая-то тень.

— У нее тоже выдался нелегкий день. — На мгновение он умолк. — Ты сильная девочка, Наоми.

— Не такая уж я и сильная. Сначала меня стошнило, потом упала в обморок.

— Поверь мне, детка. Как-никак я полицейский, — по лицу его скользнула улыбка. — Ты очень сильная. И я хочу предупредить тебя: скоро тут появятся еще люди. Они тоже будут задавать вопросы. Люди из ФБР. Знаешь, что это такое?

— Вроде того.

— Они хотят расспросить тебя. И очень скоро тут появятся репортеры. Много репортеров. Тебе придется поговорить с людьми из ФБР, а вот с журналистами ты общаться не обязана.

Он вытащил из кармана визитную карточку:

— Это мой рабочий телефон, а на обороте я написал домашний. Можешь звонить мне в любое время дня и ночи. Захочешь поговорить со мной, звони. Договорились?

— Да, сэр.

— Спрячь это, а я схожу за твоей мамой.

— Шериф Фрэнкс!

Он повернулся к ней от двери:

— Да, детка?

— Моего папу отправят в тюрьму?

— Да, Наоми.

— Он знает об этом?

— Думаю, да.

Она бросила взгляд на колу у себя в руке, кивнула:

— Ясно.

Папу посадят в тюрьму. И как ей теперь ходить в школу, в церковь или с мамой на рынок? Это даже хуже, чем было с папой Кэрри Портерс, которого упрятали в тюрьму на два месяца за драку в баре. Хуже, чем в тот раз, когда дядю Бастера Крэвита посадили за продажу наркотиков.

Через неделю начнутся занятия в школе. Она придет, а все будут знать, что случилось. Что сделал ее отец, и что сделала сама Наоми. И как ей смотреть…

Дверь распахнулась, и на пороге возникла ее мать.

Выглядела она так, будто проболела не одну неделю. Осунувшееся лицо, красные, опухшие от слез глаза. Волосы торчком, будто к ним даже не прикоснулись расческой. На маме было выцветшее, мешковатое платье, которое она надевала обычно для работы в огороде.

Наоми со всхлипом поднялась на ноги. Сейчас ей хотелось только одного — прижаться к маме, спрятать голову у нее на груди, найти хоть капельку утешения.

Но из глаз у мамы вновь хлынули слезы. Сотрясаясь от рыданий, она опустилась на пол и спрятала лицо в ладонях.

И вот уже ребенку пришлось утешать мать.

— Не плачь, мама, мы справимся. Все будет хорошо.

— Наоми, они клевещут на твоего папу, говорят ужасные вещи. Утверждают, что это ты им сказала.

— С нами все будет в порядке.

— Это неправда. Этого не может быть. — Сьюзан сжала руки Наоми. — Ты все придумала. Тебе приснился дурной сон.

— Мама, я все видела.

— Ничего ты не видела. Скажи им, что ты ошиблась.

— Это не так. Эшли — девушка, которую он прятал, она сейчас в больнице.

— Она лжет. Это все неправда. Наоми, он твой папа, твоя плоть и кровь! Он мой муж. Полицейские ворвались к нам в дом, надели на твоего папу наручники и уволокли прочь.

— Мама, я сама перерезала веревки.

— Неправда. Прекрати лгать, Наоми. Ты должна прямо сейчас рассказать им, что все это твои выдумки.

Когда Наоми заговорила, голос у нее звучал тускло и невнятно.