Что она натворила с собой…?

Защекотало руку, и она открыла веки. Прядь волос упала на ее запястье, трех дюймовый локон, слегка вьющийся на конце. Взяв его пальцами, она потерла гладкие волосы.

Белокурые. Весьма.

Когда Пабло что-то сказал, она могла лишь кивнуть, эмоции нарастали в груди, отгораживая ее от внешнего мира. Отчаяние, сквозившее в этом преображении, она не могла игнорировать, не сейчас, когда ее превращали в Веронику Лейк. Не когда она платила столько денег за внешнюю мишуру.

К несчастью, смысл в том, что исправить недостатки во внешности, машине и квартире намного легче, чем глубоко копнуть и пристально посмотреть на принятые тобою решения, ошибки… неудачи.

Ну, вот пример: осторожничая по жизни, она сама загнала себя в тюрьму.

Песня внезапно прервалась, будто колонки отказывались работать по ночам, и в молчании, Пабло сменил лезвия на что-то вроде утюжка для локонов, но с двумя пластинами?

Выпрямитель, так, кажется, называлось устройство. И тот факт, что она не была наверняка уверена в названии, только усилил ее чувство изоляции от мира.

Пабло тянул ее волосы, раз за разом проводя по ним этой волшебной палочкой. И пока он работал над ее головой, у Кейт было слишком много времени для размышлений, слишком много времени для созерцания белокурого локона в ее ладони.

Когда слезы подступили к глазам, она прокашлялась. По крайней мере, власти нашли тело Сисси Бартен… значит, ее родителям будет что похоронить.

Какая потеря. Очередное напоминание, что ты должен жить, пока есть такая возможность… потому что невозможно узнать наверняка, где оканчивается твой маршрут.

Пабло развернул ее лицом к зеркалу, но мгновение она не могла отвести взгляд от того, что лежало в ее руках. Но потом она подняла глаза и…

– О… вау, – прошептала Кейт.

Мягкие. Переливающиеся волны падали с ее макушки, кудри исчезли, выделялись новые блики, длина не сильно отличалась от того, что было.

Пабло с красочным акцентом рассказывал о том, что убрал массу, и как это освободило ее волосы и позволило им лучше себя показать. Бла, бла, бла… всего лишь слова, которыми она позволила омывать себя. Она же обратила внимание на то, насколько моложе выглядела. А может… более женственной? Более живой?

Из арсенала вертихвосток, как выразился бы ее брат.

Она посмотрела на прядь в своих пальцах, и позволила ей упасть на пол. Не было кнопки перемотки, пути назад… всегда только вперед. Она усвоила это, когда ей было двенадцать, ее первый урок в столь юном возрасте.

А смерть Сисси недавно напомнила ей об этом.

– Мои волосы… они идеальны, – услышала она себя.

Улыбка от Пабло.

Он снял накидку с ее плеч, и Кейт ушла в раздевалку, оделась и снова получила заряд восхищения. Ее волосы подняли ее черные брюки и простой свитер до чего-то, приобретенного в «Сакс». Даже ее красная сумка «Коуч» словно стала уровнем выше, выглядела будто бы прямиком из Италии.

Выходя из раздевалки к кассе, Кейт чувствовала себя так, будто щеголяла волосами из рекламы ТВ, которые подпрыгивали при каждом шаге и сияли даже при самом скудном освещении, заставляя мужчин и женщин замирать на месте.

У стойки администратора она достала чековую книжку и ощутила, как ее глаза лезут на лоб, хотя она и знала, во что это ей обойдется.

Кейт оторвала взгляд от нулей, которые записывала на чеке. Прямо позади Пабло было зеркало от пола до потолка, и над его правым предплечьем она увидела свой новый образ.

Отличный маркетинговый ход, подумала она, посмотрев на себя, и закивала головой.

Она ушла через пять минут, с заметно похудевшим чековым счетом и визиткой с назначенной через шесть недель встречей для обновления цвета – в своей сумочке.

Она вышла из парикмахерской и подошла к своему новому Лексусу, не веря в то, что натворила.