— Не советую вмешиваться, — прозвучало убедительно, даже для меня. Парень пожал плечами и укатил. Лёша тряхнул меня за плечи, и волосы волной упали мне на глаза. Я улыбалась.

— Ты! Ты что творишь? — рявкнул он, — Ты хоть знаешь, что здесь за район? Тебя мама с папой не учили, не садиться к чужим в машину?

Вот он — момент. А теперь, давим на жалость.

— У меня нет мамы с папой, придурок. Отпусти.

— Так, пошли. Поговорить надо.

Бинго. Он тащил меня обратно, а я упиралась, что есть силы. Упала, разодрала коленку, тогда он перекинул меня через плечо и понёс по ступенькам. Толкнул дверь ногой, запер изнутри. Занёс меня на кухню и усадил прямо на стол. Оперся на руки по обе стороны от меня и смотрел мне прямо в глаза. Я всегда выдерживаю подобные состязания «кто кого пересмотрит», так что и в этот раз он первый отвёл взгляд.

— Давай, Кукла, рассказывай, кто ты? Только честно.

— А за вранье ты отрежешь мне язык?

На секунду его глаза вспыхнули. Потому что когда я это сказала, я провела кончиком языка по нижней губе.

— Нет, я дам тебе по заднице.

Во мне все всколыхнулось, обожгло низ живота. Почему-то представила себе, как его смуглые пальцы ложатся на мой белый зад, и стало трудно дышать.

— Дай, — сказала я, и он судорожно выдохнул. Похоже, хорошее воображение здесь не только у меня.

Никитин молча меня разглядывал, пока я, пользуясь моментом, схватила сигарету из пачки на столе. Молниеносно отобрал, сломал и швырнул на пол.

— Рассказывай, — прозвучало властно. О, у меня для тебя есть история. Несколько, на выбор. Не подкопаешься. Даже с твоими связями.

— Что рассказывать?

— Все.

— С чего начать?

Смотрю ему в глаза, и он снова щурится, сам закурил, затянулся сигаретой очень сильно. Но почему у меня от этого сносит крышу? Ведь ничего особенного. А меня просто потряхивает, когда он курит.

— Начни сначала. Кто? Откуда? По-порядку.

— Ты собирался на пробежку.

— Я передумал. Давай, солнышко. Я слушаю. Внимательно.

Черт. Меня, оказывается, прёт, когда мне приказывают. Ничего подобного раньше за собой не замечала.

— Мама и папа алкоголики. Сдохли лет пять назад. Воспитывалась в интернате. Год назад сбежала. Жила у кого придётся. Работала на Гошу. Все. Ничего интересного.

— Кем работала? — напрягся, ожидая ответа.

— Торговала. Курьер. Не наркота, не ссы.

— Разговаривай нормально.

Ладно. Нормально, так нормально. Я подстраиваюсь под тебя, милый, как ты, так и я. Тем более, мои ровесники тоже так разговаривают.

— Если ты имеешь в виду проституцию — нет, не было. А в стриптизе танцевала. До недавнего времени.

Он стукнул кулаком по столу.

— И куда мир катится? А школа?

Милый, какая школа? У меня с четырнадцати частные уроки в спец заведении.

— Нет школы. Год, как нет.

— Живёшь где?

— Квартиру снимала. Как Гоше задолжала, меня выперли. Теперь нигде не живу.

Он молчал. Долго.

— Паспорт есть?

— Нет. Меня вообще, вроде как, нет.

Он думает, напряжённо. Курит одну за одной.

— Значит так, Кукла. Остаёшься пока здесь. Живёшь по моим правилам.

Я кивнула и потянулась за сигаретами, но он ловко схватил пачку первым.

— Забудь. С сегодняшнего дня ты не куришь.

— Совсем? — я надула губки.

— Совсем. Куплю тебе пластырь, жвачку, и ты бросила.