Бабель и Катаев уехали в Москву в одно время. У Бабеля была своя Одесса, а у Катаева – своя, и их Одессы совершенно не похожи друг на друга. На самом деле переехавшие в столицу СССР литераторы были вынуждены писать вовсе не так, как могли бы, ибо произведения пресловутой одесской плеяды предназначались для всесоюзной аудитории. Да и главному языковеду страны товарищу Сталину сильно не понравилось обилие, с его точки зрения, одессизмов в рукописи повести Катаева «Белеет парус одинокий», а потому в школьные учебники попал совсем не первоначальный вариант того «паруса».

Вот просочилось на страницы «Одесских рассказов» Бабеля слово «бранжа», так некоторые российские лингвисты до сих пор считают, что «бранжа» – слово из жаргона уголовников, означающее «дело». Хотя на самом деле это одессифицированное французское слово «branche», которое может означать как «линия», «ветвь», так и «родословная», а также «семейный бизнес». В конце девятнадцатого века редакторы петербургских и московских литературных журналов делали многочисленные грамотные сноски-пояснения, публикуя произведения писателей-одесситов. Типа: взять на цугундер – сделать неприятность, малай – пудинг из кукурузной муки. С тех пор таки много воды утекло, а потому уже в двадцать первом веке одесское слово «смитьё» составители двухтомника Бабеля причислили к блатному жаргону, в полном соответствии традиции, о которой уже говорилось.   

По сию пору, спустя куда более полувека после первой публикации известных произведений московских писателей одесского разлива, суждения об одесском языке строятся по их книгам. Или кому-то таки неясно, что одесский язык продолжал развиваться и после смерти классиков одесской литературы?  Да и   пресловутые одессизмы куда обильнее рассыпаны по текстам практически неизвестных даже в нынешней Одессе предшественников символа одесской литературы Бабеля – Рабиновича, Кармена, Ловенгарда и даже некогда писателя с европейским именем Юшкевича, Леон Дрей которого был крестным папой Бени Крика. И не из одесского языка, а в одесский язык попали кое-какие писательские изыски. Да только ли в одесский?

Доказать это легче, чем сбегать за пресловутую стеклянную гору. Сколько средств массовой информации тиражирует в настоящее время те самые «типично одесские выражения»! В частности, выходящий в Твери женский журнал «Сударушка», цитирующий услышанные на одесских улицах фразы. И спокойно используют те же самые  выражения в своих статьях неодесские журналисты, в частности, россиянка Светлана Курчина в ее «Пара слов за Одессу». За Интернет, с типичными примерами неповторимого колорита одесской речи и рассуждениями читателей на сию тему, даже говорить не приходится. И что я вам имею сказать? Все эти «разве для нашего человека есть чего-то невозможного, когда за это платят бабки?», «кровожадный, как тампакс», «распустите уши веером», «бегом впереди тротуара», «одень глаза на морду», «Ше вы кипятитесь, как тот агицин паровоз? Давайте плесните у рот холодного компота и выпустите пар из ушей» и некоторые иные ныне характерные выражения одесского языка много лет назад сочинял ваш покорный слуга по ходу создания своих прозаических опусов.

К примеру, уже неоднократно использованное в средствах массовой информации и литературе «кинуть брови на лоб» было опубликовано в книге «Таки да!», первое издание которой вышло в 1992 году тиражом 100 000 экземпляров.