|
Положено зэку две рубахи -- нижняя да верхняя, остальное снять! -- вот как передали зэки из ряда в ряд приказ Волкового. Какие раньше бригады прошли -- ихее счастье, уж и за воротами некоторые, а эти -- открывайся! У кого поддето -- скидай тут же на морозе! Так и начали, да неуладка у них вышла: в воротах уже прочистилось, конвой с вахты орет: давай! давай! И Волковой на 104-й сменил гнев на милость: записывать, на ком что лишнее, вечером сами пусть в каптерку сдадут и объяснительную записку напишут: как и почему скрыли. На Шухове-то все казенное, на, щупай -- грудь да душа, а у Цезаря рубаху байковую записали, а у Буйновского, кесь, жилетик или напузник какой-то. Буйновский -- в горло, на миноносцах своих привык, а в лагере трех месяцев нет: -- Вы права не имеете людей на морозе раздевать! Вы девятую статью уголовного кодекса не знаете!... Имеют. Знают. Это ты, брат, еще не знаешь. -- Вы не советские люди! -- долбает их капитан. Статью из кодекса еще терпел Волковой, а тут, как молния черная, передернулся: -- Десять суток строгого! И потише старшине: -- К вечеру оформишь. Они по утрам-то не любят в карцер брать: человеко-выход теряется. День пусть спину погнет, а вечером его в БУР. Тут же и БУР по левую руку от линейки: каменный, в два крыла. Второе крыло этой осенью достроили -- в одном помещаться не стали. На восемнадцать камер тюрьма, да одиночки из камер нагорожены. Весь лагерь деревянный, одна тюрьма каменная. Холод под рубаху зашел, теперь не выгонишь. Что укутаны были зэки -- все зря. И так это нудно тянет спину Шухову. В коечку больничную лечь бы сейчас -- и спать. И ничего больше не хочется. Одеяло бы потяжельше. Стоят зэки перед воротами, застегиваются, завязываются, а снаружи конвой: -- Давай! Давай! И нарядчик в спины пихает: -- Давай! Давай! Одни ворота. Предзонник. Вторые ворота. И перила с двух сторон около вахты. -- Стой! -- шумит вахтер. -- Как баранов стадо. Разберись по пять! Уже рассмеркивалось. Догорал костер конвоя за вахтой. Они перед разводом всегда разжигают костер -- чтобы греться и чтоб считать виднее. Один вахтер громко, резко отсчитывал: -- Первая! Вторая! Третья! И пятерки отделялись и шли цепочками отдельными, так что хоть сзади, хоть спереди смотри: пять голов, пять спин, десять ног. А второй вахтер -- контролер, у других перил молча стоит, только проверяет, счет правильный ли. И еще лейтенант стоит, смотрит. Это от лагеря. Человек -- дороже золота. Одной головы за проволокой не достанет -- свою голову туда добавишь. |
