|
-- Спасибо, Цезарь Маркович, -- нагнулся Шухов вниз, в проход. -- А ну-ка, мешочек ваш дайте мне наверх под голову для безопаски. (Сверху на ходу не стяпнешь так быстро, да и кто у Шухова искать станет?) Цезарь передал Шухову наверх свой белый завязанный мешок. Шухов подвалил его под матрас и еще ждал, пока выгонят больше, чтобы в коридоре на полу босиком меньше стоять. Но надзиратель оскалился: -- А ну, там! в углу! И Шухов мягко спрыгнул босиком на пол (уж так хорошо его валенки с портянками на печке стояли -- жалко было их снимать!). Сколько он тапочек перешил -- все другим, себе не оставил. Да он привычен, дело недолгое. Тапочки тоже отбирают, у кого найдут днем. И какие бригады валенки сдали на сушку -- тоже теперь хорошо, кто в тапочках, а то в портянках одних подвязанных или босиком. -- Ну! ну! -- рычал надзиратель. -- Вам дрына, падлы? -- старший барака тут же. Выперли всех в ту половину барака, последних -- в коридор. Шухов тут и стал у стеночки, около парашной. Под ногами его пол был мокроват, и ледяно тянуло низом из сеней. Выгнали всех -- и еще раз пошел надзиратель и старший барака смотреть -- не спрятался ли кто, не приткнулся ли кто в затемке и спит. Потому что недосчитаешь -- беда, и пересчитаешь -- беда, опять перепроверка. Обошли, обошли, вернулись к дверям. -- Первый, второй, третий, четвертый... -- уж теперь быстро по одному запускают. Восемнадцатым и Шухов втиснулся. Да бегом к своей вагонке, да на подпорочку ногу закинул -- шасть! -- и уж наверху. Ладно. Ноги опять в рукав телогрейки, сверху одеяло, сверху бушлат, спим! Будут теперь всю ту вторую половину барака в нашу половину перепускать, да нам-то горюшка нет. Цезарь вернулся. Спустил ему Шухов мешок. Алешка вернулся. Неумелец он, всем угождает, а заработать не может. -- На, Алешка! -- и печенье одно ему отдал. Улыбится Алешка. -- Спасибо! У вас у самих нет! -- Е-ешь! У нас нет, так мы всегда заработаем. А сам колбасы кусочек -- в рот! Зубами ее! Зубами! Дух мясной! И сок мясной, настоящий. Туда, в живот, пошел. И -- нету колбасы. Остальное, рассудил Шухов, перед разводом. И укрылся с головой одеяльцем, тонким, немытеньким, уже не прислушиваясь, как меж вагонок набилось из той половины зэков: ждут, когда их половину проверят. Засыпал Шухов, вполне удоволенный. На дню у него выдалось сегодня много удач: в карцер не посадили, на Соцгородок бригаду не выгнали, в обед он закосил кашу, бригадир хорошо закрыл процентовку, стену Шухов клал весело, с ножовкой на шмоне не попался, подработал вечером у Цезаря и табачку купил. |
