|
Прежде в редкие минуты сомнений Декстера охватывало беспокойство, что недостаток интеллектуальных способностей будет тормозить его в жизни, но в нынешней его профессии ценились уверенность в себе, энергичность, пожалуй, даже снобизм, а этих качеств у него было хоть отбавляй. Да, и на телевидении надо было быть умным, но не таким умным, как подразумевала Эмма. А «умным» в смысле соображать, что к чему, обладать интуицией и амбициями.
Он любил свою новую квартиру в соседнем районе Белсайз-Парк (темное дерево, полированный металл), любил Лондон, раскинувшийся перед ним в дымке в этот День святого Свитина. И ему хотелось поделиться всей этой радостью с Эммой, открыть ей новые возможности, новые горизонты, представить ее новым знакомым из совсем других социальных кругов — одним словом, сделать ее жизнь более похожей на его жизнь. Как знать, может Наоми и Эмма даже подружатся! Убаюканный этими мыслями, он почти заснул, когда на него упала чья-то тень. Открыв один глаз, он прищурился: — Привет, красотка. Эмма больно пнула его в бедро. — Ай! — Никогда, никогда не делай так больше! — Как так ? — Ты знаешь как! Как будто я зверь в зоопарке, а ты тычешь в меня палкой и смеешься… — Я над тобой не смеялся! — А я тебя видела, как ты висел на свой подружке, и вы там хихикали… — Она не моя подружка, и мы смеялись над меню… — Вы смеялись над моей работой. — И что такого? Ты и сама над этим всегда прикалываешься. — Да, потому что я там работаю. Я смеюсь из чувства противоречия, а ты просто смеялся мне в лицо! — Эм, я бы никогда, никогда… — Вот такое впечатление ты на меня производишь. — Прости. — Хорошо. — Она села рядом, скрестив ноги. — Застегни рубашку и дай мне бутылку. — И она мне не подружка. — Он застегнул три нижние пуговицы, надеясь, что Эмма заглотит приманку. Но она ничего не сказала, поэтому он пошел дальше: — Мы просто спим вместе время от времени, только и всего. Когда стало ясно, что с романтической точки зрения ничего им не светит, Эмма начала стараться не обращать внимания на безразличие Декстера, и теперь фразы вроде той, что он только что произнес, уже были неспособны причинить ей боль — по крайней мере, не больше, чем теннисный мячик, попавший в затылок. В последнее время она только морщилась, услышав подобное замечание. — Тем лучше для вас обоих. — Она налила вино в пластиковый стаканчик. — Но если она тебе не подружка, как мне ее называть? — Не знаю. Любовница? — Это разве не подразумевает наличие чувств? — Как насчет мое очередное достижение ! — Декстер просиял. — Или это в наше время неполиткорректно? — Лучше жертва . Мне это больше нравится. — Эмма отклонилась назад и сунула руку в карман джинсов, чувствуя неловкость. — Можешь взять обратно. — Она швырнула в него скомканной десятифунтовой купюрой. — Еще чего! — Да, чего. — Это твое! — Декстер, послушай меня внимательно. Друзьям чаевые не дают. — Это не чаевые, а подарок. — Деньги — не подарок. Хочешь купить мне что-нибудь — пожалуйста, но только не дари деньги! Это просто позор. Он вздохнул и спрятал деньги в карман: — Извини. Еще раз. — Ладно, — сказала она и легла рядом с ним. — Валяй. Рассказывай об этой своей Наоми. Он просиял и приподнялся на локтях: — В выходные мы устраивали after-пати… After-пати, сказала она про себя. |
