— …мы не выходили из отеля три дня, прикинь?

— Извини, я давно тебя не слушаю.

— Я как раз рассказывал…

— Что, по-твоему, она в тебе нашла?

Декстер пожал плечами, точно не понял вопрос:

— Она говорит, у меня сложная натура.

— Сложная натура. Твоя натура такая же сложная, как мозаика из двух фрагментов. — Эмма села и отряхнула джинсы. — Для детей от одного до трех. — Она подняла кверху штанины. — Ты только посмотри на мои ноги. — Она поддела волосок пальцами. — У меня ноги, как у пятидесятивосьмилетней старухи, заведующей благотворительным обществом.

— Так сделай эпиляцию, хиппи.

— Декстер!

— К тому же, ножки у тебя что надо. — Он потянулся и ущипнул ее за щиколотку. — Ты же у нас красотка.

Она оттолкнула его, и он повалился на траву.

— Не могу поверить, что ты назвал меня хиппи. — Парочка за их спинами по-прежнему целовалась. — Только посмотри на тех двоих… не пялься! — Декстер обернулся. — Я их даже слышу. С такого-то расстояния. Слышишь эти чавкающие звуки? Как будто затычку из раковины вытаскивают. Говорю тебе, не пялься!

— Почему? Мы же в публичном месте.

— Зачем приходить в публичное место и вести себя так? У меня такое чувство, будто я смотрю программу о животных.

— Может, они любят друг друга.

— Так вот что такое любовь — слюнявые рты и задранная юбка?

— Иногда да.

— Она как будто пытается залезть к нему в рот головой. Еще чуть-чуть, и челюсть вывихнет.

— А она ничего.

— Декстер!

— Ну правда же.

— Знаешь, некоторым это может показаться странным, вот эта твоя одержимость сексом, точно ничем другим людям и не положено заниматься. В глазах некоторых это выглядит жалко и убого…

— Странно, а я вовсе не чувствую себя жалким. Или убогим.

Эмма, которая чувствовала себя и жалкой, и убогой, промолчала. Декстер слегка толкнул ее локтем:

— Знаешь, что тебе и мне надо сделать?

— Что?

Он заулыбался:

— Вместе употребить Э.

— Э? Что за Э? — Она искренне недоумевала. — Ах, ты имеешь в виду экстази? Кажется, я читала об этом в журнале. Нет, расширение сознания с помощью химии — это не мое. Я как-то крышку на банке с замазкой забыла закрыть, так мне начало казаться, что мои туфли хотят меня съесть. — К ее удовольствию, он рассмеялся над ее шуткой, и она скрыла улыбку в пластиковом стаканчике. — Короче, я предпочитаю чистый, естественный продукт, то есть алкоголь.

— Экстази избавляет от комплексов.

— Поэтому ты в последнее время со всеми обнимаешься?

— Я просто считаю, что тебе не мешает повеселиться, вот и все.

— А мне и так весело. Ты даже не представляешь, какая веселая у меня жизнь. — Лежа на спине и глядя в небо, она почувствовала, что он смотрит на нее.

— Ну и?.. Теперь твоя очередь, — произнес он тоном, который она называла психотерапевтическим. — Какие у тебя новости? Что в жизни происходит? Имею в виду, в личной.

— Ох, ты же меня знаешь. Я человек без эмоций. То есть робот. Или монахиня. Робот-монахиня.

— Неправда. Ты притворяешься такой, но не такая.

— Да я не против. Мне даже нравится идея состариться в одиночестве…

— Тебе двадцать пять, Эм…

— …стать синим чулком.