Кевин плюхнулся на кровать. Включил радиоприемник. Звучали замечательные рождественские песни.

А за окном стоял прекрасный зимний вечер. В соседних домах горел свет и блестели огоньки гирлянд. Люди готовились к Рождеству: украшали елки, пекли великолепные праздничные пироги и всякие там сладости, прятали под елку купленные заранее подарки.

А вот у них все было не так. Родителям приспичило поехать в Париж да еще позвать с собой этих мерзких родственников.

И почему все относятся к нему как к мрази? Кевин пытался понять. Он ведь не сделал никому ничего плохого. Они же сами всегда во всем виноваты. Если он о чем-то просил, его отсылали. Сделал один самостоятельный поступок — на чердак.

Вот и сегодня. Ведь Баз поступил подло, оставив его без ужина. И ему ничего. А вот его, Кевина, наказали, даже не выслушав. Но это же нечестно!

Эх, с семьей ему не повезло. Не то, что другим детям, которых жалели, баловали, все разрешали.

В душе Кевин просил всемогущего Санта-Клауса помочь ему. У него было одно заветное желание: чтобы в один прекрасный день они все исчезли. Он остался бы один. Как было бы здорово! Один в их целом большом доме. Сам себе хозяин. И никто не будет ему мешать, ругать, наказывать.

Ах, если бы Санта-Клаус услышал его!

МЕЧТЫ КЕВИНА НАЧИНАЮТ СБЫВАТЬСЯ

Тусклый утренний свет едва проникал в спальню сквозь плотно затянутые шторы.

Миссис Маккальстер открыла глаза. Боже! Да уже восемь! Вскрикнув от отчаяния, она вскочила с кровати.

— Что такое? — спросонья Питер Маккальстер не мог понять, что это вдруг его жена вздумала орать среди ночи.

— Мы опоздали!

— Черт! — теперь до него дошло.

Как в лихорадке они забегали по комнате, на ходу снимая пижамы и разыскивая одежду, которую приготовили вчера вечером, но как назло не могли найти.

В доме начался переполох. Лохматые, со слипшимися от сна глазами дети носились по комнатам, собирая свои шпильки, расчески, часы. Кто-то не находил колготок, другой не мог вспомнить, куда вчера положил носки.

Два микроавтобуса из аэропорта уже стояли возле дома. Шоферы носили чемоданы. К одному из них, копавшемуся в салоне, подошел мальчик.

— Здравствуйте, я Мик Мердел. Я живу здесь напротив. Мы тоже собираемся уезжать, но сначала заедем за бабушкой в Миссури. Они поедут во Францию? Там, говорят, холодно зимой.

— Парень, слушай, отвали, а?

Пожав плечами, ребенок направился к другой машине.

Из спальни впопыхах выскакивали взрослые члены многочисленного семейства Маккальстеров. Глава его на ходу застегивал пуговицы рубашки.

— Быстрей, быстрей, — торопила его жена.

Она даже забыла о привычном макияже. Да что макияж? Она даже не застегнула юбку.

— Ты взял билеты?

— Да. Только я положил их в микроволновую печь, чтобы просушить.

Мик Мердел подошел к другому водителю. Мальчик оказался чрезвычайно любопытен и назойлив.

— У этой машины автоматическая трансмиссия? — в одну минуту он задавал неисчислимое множество вопросов.

— Слушай, парень, может, исчезнешь, а?

Многочисленное семейство шумной толпой вывалило на улицу в наспех надетых куртках, с болтающимися шарфами и в шапках набекрень.

— Постройтесь! — скомандовала Кристи. Она была старшей. — Вас нужно пересчитать.

Дверца салона была открыта, и на краю сиденья стоял незакрытый чемодан. Сверху на нем лежал фотоаппарат. Соседский мальчик, в это время очутившись здесь, с любопытством рассматривал столь интересные вещи.

— Раз, два, три, — орала Кристи.

Так она сосчитала и Мердела, случайно оказавшегося здесь и усердно рывшегося в сумке.