– Мы смотрим местное кабельное, – напоминаю я. – Выбор сюжетов у них так себе.

Мой голос спокоен, однако сердце тревожно стучит, и я разрываюсь между желанием остаться одной и благодарностью за то, что рядом друзья. Мужчина, чье выступление мы смотрели, объявляет об окончании заседания. Экран темнеет, звучит музыкальная вставка между передачами. Мы с Бронвин и Мейв пару мгновений сидим молча, слушая нечто похожее на чересчур задорную инструментальную версию «Девушки из Ипанемы».

Затем на экране появляется наполовину заполненная аудитория и надпись внизу: «Летние семинары в старшей школе „Истленд-Хай“». Бронвин тут же срывается с насиженного места и крепко меня обнимает.

– Ой! Ты чего? – бормочу я, уронив телефон на подушку.

– Мы с тобой, Эдди! – с жаром шепчет она.

Меня окутывает неизменный аромат зеленых яблок: Бронвин пользуется этим шампунем, сколько я ее помню. А может, и дольше, ведь она – ходячий набор привычек. Как-то раз, когда Нейт особенно переживал из-за отношений на расстоянии, я подарила ему бутылочку этого шампуня, украсив большим красным бантом. Нейт вышел из себя, ради чего все и затевалось, – забавно порой сбивать с него маску «круче меня только яйца», – но подарок забрал.

– Ну разумеется, – бормочу я, выплюнув попавшую в рот прядь волос, а затем обнимаю Бронвин в ответ, потому что на самом деле мне этого не хватало.

– Добрый день, «Истленд-Хай», и добро пожаловать на наш первый летний семинар!

Мужчина за кафедрой не представляется – видимо, его и так знают. Наверное, учитель или директор. Подростки, за чьи умы он в ответе, выглядят на сотни лет младше, чем себя ощущаю я, хотя девятнадцать мне стукнуло всего-то пару месяцев назад.

– Вы посмотрите, какие трудяги! Учеба закончилась две недели назад – а они опять тут как тут! – комментирует Мейв, пока мужчина продолжает озвучивать всякие, как назвала бы это директор Гупта, «бытовые мелочи» – всевозможные объявления, которые нужно впихнуть перед началом школьного мероприятия. – Старая добрая «Истленд-Хай»! Помнишь, Бронвин, как ты подстерегла Сэма Бэррона у них на парковке?

– Не то чтобы подстерегла… – возражает Бронвин, хотя технически так оно и было.

Впрочем, я назвала бы это необходимой мерой. Сэм – парень, который по наущению Саймона Келлехера отвлек нас, когда мы отбывали наказание после уроков, – стал ключом к разгадке таинственной гибели Саймона. Такой скандальной и леденящей душу истории наш городок еще не видел. До тех пор, пока несколько месяцев назад подражатель Саймона не запустил зловещую игру «Правда или Вызов», из-за чего мы чуть не взлетели на воздух на предсвадебном ужине моей сестры.

Временами я всерьез задумываюсь, почему никто из нас еще не уехал из Бэйвью.

– Я всего лишь расспросила его. В мягкой форме, – оправдывается Бронвин. – И правильно сделала, иначе… – Она осекается, потому что наши телефоны начинают синхронно жужжать.

Пока я тянусь за своим, Мейв сообщает:

– Чат «Четверки из Бэйвью» ожил!

– Думаю, пора переименоваться в «Команду Бэйвью», – говорю я.

– Не возражаю, – пожав плечами, отвечает Мейв. – Крис пишет: «Держись, Эдди!» А еще спрашивает, заглянешь ли ты к нему завтра утром на бельгийские вафли, как договаривались. К слову, я тоже люблю вафли, если вдруг кому-то есть до этого дело. А Луис пишет: «Да пошел он!» Не про Криса, конечно, это он про…

– Понятно, – отмахиваюсь я.