Изменить размер шрифта - +
Нечто, вполне вероятно, важное для… Для чего? Пока я не мог даже предположить. Но, например, так ли вдруг заговорила она о мотивах всего происходящего?..

К сожалению, к этому моменту я уже здорово замерз, и мне просто необходимо было двигаться, благо ветер опять ушел вбок. Так что пришлось прервать раздумья и ограничиться обещанием непременно разобраться с этой загадкой сразу же по возвращении. Причем я не поленился дать себе Большое Торжественное Обещание, обычно доводившееся до завершения. Менее торжественным, к сожалению, нередко случалось забываться.

Покончив с этим, я вновь вскочил и бросился вперед. И шутки шутками, но вскоре дело приняло неожиданно скверный оборот… Я чертовски устал, жутко захотел спать и не мог согреться, даже находясь в непрестанном движении. А по испытанным в прошлом перегрузкам я знал, что мой организм, как и любого керторианца, будет более‑менее исправно служить до момента полного истощения, после чего попросту вырубится. И я чувствовал; что этот момент на подходе: случись, например, мне еще раз упасть, можно уже и не подняться, а это гарантировало в перспективе смерть от переохлаждения. При этом милю‑то я уже явно преодолел, даже милю с хвостиком наверное, но лаборатории видно не было. Сколько я ни вертел фонарем, пронизывая окружающий мрак, никаких следов разумной деятельности вокруг не было и в помине – только скользкая неровная каменная равнина… Видимость была, разумеется, отвратной – не превышала двухсот ярдов, так что я все брел, утешая себя, что карта в офисе CIL была не слишком подробной, в оценке расстояния легко было ошибиться и я вот‑вот увижу впереди контуры здания. ”

Когда же я внезапно понял, что никакого здания так и не появится, то впал в панику. Я действительно совершил ошибку, причем глупейшую и очевидную: забыл о том, что на Денебе IV ничего не строили на поверхности планеты! Конечно же, лаборатория Виттенберга располагалась под землей, а наверху находился лишь вход в. бункер да несколько взлетно‑посадочных площадок для летательных аппаратов. Поэтому мне предстояло отыскать какую‑нибудь неприметную будочку на большом участке плато, что еще похуже, чем пресловутая людская иголка в стоге сена!..

Осознав наконец, в какой переплет угодил, я потерял голову от ужаса и из последних сил бросился бежать – неважно куда. Лишь бы ветер все время оказывался сбоку. Это было сущее безумие, и кончилось оно так, как и должно: начав задыхаться, я окончательно перестал разбирать дорогу, неожиданно налетел коленом на нечто жесткое и кувырнулся вперед, даже не пытаясь сгруппироваться.

В итоге я с размаху приложился лбом о камень – в глазах потемнело, послышался звон разбитого фонаря, и я с непередаваемым чувством подумал, что все – мои идиотизм получит наконец достойное вознаграждение.

Проклятия в свой адрес, однако, несколько затянулись, и я сообразил, что против ожидания еще нахожусь в сознании. В первый момент меня это даже не слишком‑то обрадовало – к чему длить мучения?.. Но затем в моем скованном обреченностью разуме промелькнула несколько неожиданная мысль: “Интересно, а обо что это ты споткнулся? На такой‑то высоте?..” Не задумываясь над своими действиями (иначе, вероятно, у меня бы ничего не вышло), я поднялся на карачки, развернулся и пополз в кромешной тьме обратно, пока вдруг не уткнулся в нечто скользкое и очень холодное.

Единственного прикосновения ладонью было достаточно, чтобы удостовериться – передо мной металл. Точнее, металлическая труба, расположенная под углом в сорок пять градусов к поверхности. Вновь вспыхнувшая в душе надежда заставила сердце забиться сильнее, а мои руки с цепкостью утопающего принялись взбираться по трубе вверх, подтягивая за собой тело как по канату. И когда примерно на уровне своей груди я нащупал соединение с еще одной, более толстой вертикальной трубой, то вдруг понял, за что, собственно, держусь. Я часто видел такие конструкции на Денебе – это была опора осветительной мачты, поставленной рядом со взлетно‑посадочной площадкой! Однако, поднявшись во весь рост и облокотившись спиной о мачту, я не спешил вознести благословения судьбе – вход в лабораторию наверняка был неподалеку, но где именно? Лишившись света, я не увидел бы его до тех пор, пока не ткнулся бы носом, так что, по сути, спасение казалось равно недосягаемым, будь оно хоть в ста ярдах, хоть в ста милях… Но если помирать по глупости посреди каменной пустоши было очень противно, то заниматься этим еще и в двух шагах от цели – противно вдвойне.

Быстрый переход