Я уже имел возможность описывать все удовольствия, связанные с подобным способом полетов, но теперь к ним добавилось еще два – мы летели в полтора раза быстрее, чем некогда я, и вокруг было темно. В результате мне хватило парочки серых стен, неожиданно вырисовывающихся из мглы, когда уже кажется, что стоит завершить свою жизнь достойным случая возгласом. Так что я закрыл глаза и принялся отвлекать себя, угадывая извивы нашего курса по сменам бокового ускорения.

К счастью, продолжалось это сумасшествие недолго – минуты две, а затем… То ли водитель в черном флаере и впрямь был лучше, то ли ему просто повезло, но мы разбились первыми. Почувствовав скользящий удар в корму с правого борта (по‑видимому, Гаэль чуть не вписалась в поворот и зацепила угол здания), я открыл глаза и обнаружил, что нас разворачивает на девяносто градусов и выносит на очередную стену. Проявив чудеса реакции и управления штурвалом, моя спутница успела в последнюю секунду чуть затормозить и развернуться почти боком, но все равно удар был страшным – силовое поле смягчило его лишь отчасти. Тем не менее наш “торнадо” не развалился в воздухе, как я ожидал, и, хотя мотор приказал долго жить, Гаэль удалось спланировать вдоль стены вниз и даже выпустить шасси перед приземлением.

Однако, судя по тому, как несколько секунд она молча сидела, по‑прежнему впившись тонкими пальцами в штурвал, все это далось ей очень нелегко. Наконец она встряхнулась и с яростью грохнула штурвал о приборную доску.

– Ушел, черт!.. Да, герцог, не выйдет из меня Джеймса – Бонда!..

Это сравнение с легендарным секретным агентом, неизменно побеждавшим всякую нечисть на протяжении многих столетий, почему‑то очень меня позабавило, и, не выдержав, я рассмеялся. По‑моему, немного нервно.

– Конечно, вам смешно!.. А мне даже не выйти отсюда!

Действительно, с ее стороны мы стояли вплотную к стене.

– Ну, вот это как раз легко поправить.

Все еще продолжая смеяться, я выбрался наружу, подошел к заостренному носу флаера, обхватил его руками и попытался поднять. Он оказался немного тяжелее, чем я предполагал, но ударить лицом в грязь было немыслимо, поэтому, поднатужившись так, что даже рубашка на спине треснула, я сумел оторвать переднюю часть машины от земли и развернуть на пару ярдов в сторону. Когда Гаэль присоединилась ко мне, ее лицо выражало законное удивление.

– Да… – Она зачем‑то обошла меня кругом. – Досье СБ не врет: вы и вправду невероятно богато наделены природой. Из вас мог бы получиться настоящий Джеймс Бонд!

– Это точно, – подтвердил я. – Потому что сила у меня не в голове.

Ее поблескивающие в темноте глаза еще с секунду всматривались в меня, но затем она отвернулась и повела рукой вокруг:

– Малоприятное тут местечко…

С этим трудно было не согласиться – темно, сыро, воздух затхлый, а грязищу под ногами не убирали, наверное, со дня возведения фундаментов окружавших небоскребов. Однако не успел я выразить свое мнение вслух, как все преобразилось. Послышался шум моторов, засверкали прожектора, и через минуту на этом заброшенном дне города стало людно, как на центральной площади в час пик. Полицейские, мои телохранители, Служба безопасности, Уилкинс, на лице которого явственно читалось желание врезать мне здоровенного леща.