|
Подобное сочетание цветов напоминало отражение ярких ночных звезд на поверхности воды теплого залива Амальфи. Эсперанса подняла голову, увидела босса и, продемонстрировав ему указательный палец, из чего следовало, что разговор будет завершен ровно через минуту, снова стала разливаться соловьем. Майрон присел на стул, стоявший напротив его рабочего стола и предназначавшийся для гостей. В определенном смысле это был интересный опыт, позволявший увидеть то, что обычно видел заглянувший к нему по делу или личной надобности клиент или спонсор. Взгляд упал на висевшие за креслом музыкальные бродвейские афиши. Немного поразмыслив, Майрон решил, что эти картинки бесперспективны и даже вредны для его бизнеса. Сторонний наблюдатель мог подумать, что он повесил их на стену в память о неосуществившейся мечте стать музыкальным продюсером и занялся устройством судеб спортсменов исключительно от безысходности.
Повесив наконец трубку, Эсперанса сказала: — Ты опоздал. — Так уж вышло. Фрэнк Эйк изъявил желание встретиться со мной. Она скрестила на груди руки. — Ему что — не хватало четвертого для партии в маджонг? — Ему хотелось узнать, что происходит с Брэндой Слотер. Эсперанса кивнула в такт своим мыслям: — Ну вот. Как я и думала, начались неприятности. — Вероятно. — Брось ее. — Не могу. Она скептически посмотрела на него. — Да, татуировка у нее на заднице что надо… — Скажи лучше, тебе удалось нарыть что-нибудь на Хораса Слотера? Эсперанса взяла со стола лист бумаги. — Итак, Хорас Слотер. Пункт первый. За прошедшую неделю его кредитные карточки нигде не засветились. У него один-единственный банковский счет в «Ньюарк фиделити». Я его проверила. Баланс: ноль долларов. — Как, совсем ничего? — Он снял с него все до последнего цента. — Сколько конкретно? — Одиннадцать тысяч. Наличными. Майрон присвистнул и откинулся на спинку стула. — Похоже, парень довольно тщательно спланировал свое исчезновение. Это вполне согласуется с тем, что мы видели у него на квартире. — Эсперанса неопределенно хмыкнула. — Я тебе еще кое-что интересное расскажу, — сказал Майрон. — В частности, о его жене Аните Слотер… — Неужели они все еще состоят в браке? — Этого я не знаю. Возможно, формально. Она сбежала от него двадцать лет назад и уж точно меньше всего думала тогда о разводе. Эсперанса сосредоточенно нахмурилась. — Двадцать лет назад, говоришь? — Совершенно верно. И с тех пор никто ее не видел. — Слушай, а что, собственно, мы пытаемся найти? — Не что, а кого. Ее, милочку, и пытаемся. — А ты знаешь, где она может сейчас находиться? — Представления не имею. Как я уже говорил, ее никто не видел целых двадцать лет. С минуту помолчав, Эсперанса сказала: — Вполне возможно, она мертва. — Я и это не сбрасываю со счетов. — Правда, если она жива и никто ничего о ней не знает, то у нее, вероятно, давно уже другое имя. Или ее вообще нет в стране. — Что ж, очень может быть. — И за эти двадцать лет никаких записей, никаких свидетельств ее существования… В компьютере тоже наверняка ничего нет. Майрон ухмыльнулся. — По-моему, ты всегда ворчала, когда я давал тебе слишком легкие задания. — По-моему, я всего лишь твоя секретарша. Так сказать, низшее офисное звено. — Никогда не считал тебя низшим офисным звеном. Она посмотрела на него в упор. |
