— Сколько времени Хорас проработал в госпитале?

— Четыре или пять месяцев.

— Как зовут его начальника?

— Келвин Кэмпбелл.

Майрон достал из кармана блокнот и записал имя.

— А куда еще ходил Хорас помимо работы?

— Как обычно, — ответила Брэнда.

— По дворам с баскетбольными площадками?

Девушка кивнула.

— А кроме того, дважды в неделю посещал матчи в школах высшей ступени.

— У него есть близкие друзья, к кому он мог бы обратиться за помощью?

Она покачала головой:

— Никого не могу припомнить.

— А как насчет родственников? Кто-нибудь его привечал?

— Разве что тетушка Мэйбл? Если он в этой жизни кому-то доверял, то только своей сестре Мэйбл.

— Она обитает где-то поблизости?

— Да, в Уэст-Ориндже.

— Не могли бы вы позвонить ей и предупредить о моем визите? Скажите, что я к ней заеду.

— Когда?

— Прямо сейчас. — Майрон бросил взгляд на часы. — Если потороплюсь, смогу вернуться еще до конца вашей тренировки.

Брэнда поднялась с места.

— В холле есть телефон-автомат. Я позвоню ей оттуда.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Когда Майрон ехал к Мэйбл Эдвардс, зазвонил его сотовый. Включив аппарат, он услышал голос Эсперансы.

— Норм Цукерман на проводе, — деловым тоном сообщила она.

— Переключи на меня…

В трубке послышался щелчок.

— Норм? — сказал Майрон.

— Майрон, детка, как поживаешь?

— Неплохо.

— Прелестно… прелестно… Что-нибудь узнал?

— Ни черта.

— Прелестно… прелестно… — Норма что-то беспокоило, и в его жизнерадостном тоне чувствовалось напряжение. — Ты сейчас где?

— В машине…

— Так, так, так… Я бы на твоем месте обязательно заглянул в зал, где тренируется Брэнда.

— Только что побывал там и уехал.

— И оставил ее в одиночестве?

— Но она же на тренировке. Вокруг нее не меньше дюжины членов команды, не считая обслуживающего персонала. Ничего с ней не случится.

— Может, ты и прав. — В голосе Норма, однако, уверенности не ощущалось. — Знаешь что, Майрон? Нам нужно поговорить. Когда ты собираешься вернуться в спортзал?

— Через час или около того. А в чем, собственно, дело, Норм?

— Через час, значит? Очень хорошо. Там и увидимся.

Тетушка Мэйбл жила в Уэст-Ориндже — пригороде Ньюарка. Уэст-Ориндж относился к типу «трансформирующихся» пригородов. Упомянутый факт находил свое отражение в том, что число белых жителей там постепенно сокращалось. Представители национальных меньшинств тоже уезжали оттуда, ища пристанища в близлежащих пригородах, белые же, чувствовавшие себя, скажем так, персонами нон грата, отправлялись еще дальше. На языке разного рода функционеров, политиканов и тех, кто скупал там освободившиеся дома и земельные участки, это именовалось «прогрессом».

При всем том, широкая улица, где обитала тетушка Мэйбл, являла собой разительный контраст с разрушающимся и быстро деградирующим кварталом, который Хорас называл своим. Майрон знал Уэст-Ориндж довольно хорошо, тем более что его родной Ливингстон граничил с ним. Ливингстон тоже начал меняться. Когда Майрон учился в школе высшей ступени, это был, что называется, «белый город».