— О нет! Ганс! Мы забыли про Нотабля — что нам делать с ним?

— Хм… Я об этом не подумал. Но в конце концов он добрался сюда из самого Санктуария следом за нами.., зачем ты это сделал, глупый кот?

Нотабль величественно прошествовал мимо коня Ганса, не удостоив его даже взглядом своих холодных зеленых глаз. Затем, без видимых усилий и вроде бы даже не задумываясь, кот показал, что может позаботиться о себе сам: он одним прыжком очутился поверх поклажи на спине у осла. Мигнариал хихикнула. Ганс, затаив дыхание, ухватил недоуздок испугавшегося онагра. Но затем онагр оглянулся назад, пару раз тряхнул головой и успокоился. Судя по всему, он смирился с необычным всадником и с добавочной тяжестью на спине.

— Ox, — произнес Ганс, встретив немигающий, загадочный взгляд кота. — Ну, вы двое, уже готовы тронуться в путь? Ну что же, придется еще малость поджариться на солнышке.

— Эгей, — откликнулась Мигнариал, — теперь нас уже трое.

И это действительно было так.

Ганс щелкнул языком и слегка стегнул своего коня поводьями. Они оставили крошечный оазис позади и вновь оказались среди бескрайних песков, нагретых безжалостным солнцем.

— Я и понятия не имела, что виделась с тобой, пока ты не сказал мне об этом, — произнесла девушка дрожащим голосом. — Я совсем не помню этого. И я, конечно же, не знала, что ты в ту ночь собираешься пробраться во дворец, да еще через стену.

— Я знаю. У тебя есть дар, Мигнариал. Точно так же, как у твоей матери, истинной с'данзо. Ты наделена видением. Ты уже три раза видела для меня. И всякий раз ты говорила мне, что я должен сделать или взять, и это действительно оказывалось необходимо. Ты уже три раза спасла мне жизнь, Мигни! — И Ганс направил своего коня поближе к лошади Мигнариал, чтобы прикоснуться к ладони девушки и обменяться с нею взглядами. Мигнариал кивнула.

— Мне хотелось бы помнить о том, как все было. Но такова сущность дара. Видение бывает гораздо легче и яснее — намного острее, как говорила мама, — если оно касается того, кого ты любишь. Бывают и помехи. Они.., ой, смотри! Змея!

Они смотрели, как желтовато-коричневая змея, длиною около четырех футов, извиваясь, ползет по песку.

— Теперь понятно, откуда берутся эти извилистые следы, — промолвила Мигнариал. — Кажется, она испугалась нас сильнее, чем я — ее. Спокойно, Инджа. Она уползла. Возможно, она даже не ядовитая, не такая, как те ужасные маленькие змейки у бейсибцев. Как они называются — бейниты? Ганс, ты говорил, что Нотабль спас тебя от одной такой змеи…

— Ага. Забраться с Нотаблем на стену дворца было не так-то просто! Я посадил его в кожаный мешок, висевший у меня на груди. Я не мог навьючить его на спину, потому что он перетянул бы меня, когда я шел вверх по стенке.

— Шел?

— Ну, понимаешь, ты просто перебираешь веревку руками, вот так, а ноги.., ну, переставляешь по стене, как будто идешь. Это намного легче, чем просто карабкаться вверх.

Мигнариал кивнула, но не улыбнулась:

— Надеюсь, мне никогда не придется увидеть, как ты делаешь это!

— Думаю, что вряд ли, — отозвался Ганс. — Зачем мне лазить по стенкам, если у нас полно добрых ранканских монет? Ну, словом, когда я забрался в королевские покои, я вытащил Нотабля из мешка. А в следующий миг я оказался нос к носу с бейнитом и понял, что мне крышка. А Нотабль загнал змеюку в этот самый мешок, который я тут же туго-натуго завязал и завернул в наволочку, после чего завязал и ее тоже. Потом я ухватил корону и оставил на ее месте палочку, которую дала мне та уродливая оборванка. Только это была Эши, и она сказала мне что-то странное.