В то же самое время он не мог выкинуть из головы странные события, связанные со старым кожаным мешком и тем, что в нем находилось. Несчастная встрепанная кошка и одиннадцать монет! Пестрая кошечка и одиннадцать серебряных кружочков.

Откуда? Почему? Что такого странного могло быть в монетах, на которых отчеканен портрет ранканского императора?

И вообще, как мог он, даже в спешке, не заметить сумку, свисающую с седла? Ведь он снял это седло со столба, положил его на спину лошади и застегнул подпругу!

Судя по всему, ответа на эти вопросы не было, а значит, не следовало и искать их. И конечно же, у Ганса и Мигнариал и без того хватало забот. Они молча ехали по дороге, которая напоминала скорее широкую тропу, проложенную сквозь лес. Две лошади могли идти по ней бок о бок. Остальные кони плелись позади.

Прошло еще несколько часов. Путники не слышали никаких подозрительных звуков и не видели ничего, кроме величественных деревьев, густых кустов и сумеречных теней. Все вокруг было черным и серым. В конце концов Ганс не выдержал и сказал:

— Мигни… Я не могу ехать дальше. Я слышал рассказы о том, как люди спали в седле, и даже верил в это. Но когда я засыпаю, начинаю падать с лошади и сразу просыпаюсь! Давай сделаем привал и немного отдохнем. Надеюсь, лошади разбудят нас, если.., если нам нужно будет проснуться.

— Мы только что миновали поляну, — откликнулась Мигнариал, полагая, что Ганс дремал сидя и не заметил этой поляны. — Надо вернуться всего на несколько шагов и свернуть направо. Давай передохнем там до утра. «Или до вечера», — мысленно добавила девушка.

Так они и сделали. Ганс заставил себя осмотреть полукруглую полянку и предпринять все необходимые предосторожности, не уснув при этом. Путники сняли поклажу с вьючной лошади и привязали коней так, чтобы животные могли свободно пастись. Потом Мигнариал спросила Ганса, не хочет ли он поесть. Не получив ответа, девушка обернулась к своему спутнику, чтобы посмотреть, что случилось. Ганс спал.

Мигнариал улыбнулась и склонила голову набок, глядя на спящего Шедоуспана. Он растянулся прямо на траве, не снимая своей ночной одежды. Девушка хотела сделать что-нибудь для него, но она знала, что Гансу не нужно одеяло. Наконец она улеглась рядом с ним.

Мигнариал лежала, прижавшись к Гансу и глядя в светлеющее небо. Она и сама не заметила, как уснула.

Внезапно киска замерла, держа одну лапу на весу и пристально глядя на рыжего кота, который столь же неотрывно пялился на нее.

Опасаясь разбудить Ганса, Мигнариал осторожно встала и направилась к котам. Девушка заметила, что лошади продолжают пастись — трава вокруг того места, где были привязаны животные, была изрядно общипана, а многие ветки лишились листвы. Инджа фыркнул. Проходя мимо, Мигнариал потрепала коня по мягкой морде, а затем подхватила на руки пеструю кошку. Поглаживая зверька, девушка вошла в лес и присела за большое толстое дерево, которое отгородило ее от импровизированного лагеря. Справив нужду, Мигнариал отпустила кошку, которая немедленно начала скрести землю.

Вернувшись на полянку, Мигнариал обнаружила, что Ганс уже проснулся и сел, зевая во весь рот. С разбегу опустившись рядом с Гансом на колени, девушка порывисто обняла его.

— Кое-кто из нас голоден, — сказал Шедоуспан, зевнув опять.

— Мы оба голодны, — хихикнула Мигнариал и добавила:

— А может быть, и не только мы двое. Ты не забыл, у нас теперь целое стадо животных.

— Бродячий зверинец, — проворчал Ганс и огляделся. — Атде сданзийская кошка?

Мигнариал вновь рассмеялась:

— Скребет землю в лесу, закапывая следы важного утреннего обряда.