Куки сидела за столом и в чем-то розовом с рюшами выглядела вполне себе дерзко. В уличной карьере мне бы такая вещица точно не помешала. На меня будет великовата, но для того и придумали корсеты.

— Здорово, Кук, — поздоровалась я, вешая куртку на крючок.

— И тебе не хворать.

Ясненько. Плохое настроение. От Куки оно шло волнами, и оставалось лишь надеяться, что это не заразно. Я и так в депрессии. Недавно узнала, что, раз уж я бог, то умереть могу только от руки другого бога. А если я в суицидники подамся? Тогда что делать? От того, что я не могу умереть, депрессия может стать намного глубже, и я ни черта с этим поделать не смогу.

Ладно. Будем решать проблемы по мере поступления.

— Чем ты занималась вчера вечером? — спросила Куки, не отрываясь от монитора. Голос ее звучал контрастно вяло в сравнении с выедающей глаза розовой шмоткой и торчащими во все стороны черными волосами, обрамлявшими круглое лицо с ярко-синими глазами.

Я уселась напротив нее на стул, который втайне назвала Зимним солдатом. От него так и несло чем-то смутным. Может быть, все дело в мрачном прошлом.

— Ходила в «темную сеть». Подумала, а вдруг там есть чат для демонов? Можно было бы разжиться информацией изнутри, так сказать.

— И как? Получилось?

— Хреново получилось. Очень хреново. Там как будто «день наизнанку». Мне такое нравилось классе в третьем.

Куки глянула на свою блузку и потянула за воротник. То ли искала какую-то подсказку в швах, то ли проверяла, как там поживает грудь.

— Черт возьми! Наизнанку! — Испустив долгий-предолгий вздох, Кук направилась в уборную.

— Эй! С тобой все в порядке? — спросила я, заметив на подруге подходящие к наряду сережки и розовый браслет.

— Естественно.

— Ку-у-у-ки-и-и? — протянула я самым искусным тоном из оперы «я знаю, что ты врешь, шалава». Только без шалавы. Из Куки такая же шалава, как из меня — мать Тереза. — Что с тобой происходит? Раньше ты никогда так удачно не подбирала цвета в одежде и аксессуарах.

Куки поджала губы и уселась обратно за стол.

— Не знаю. Мне кажется, что-то не так.

— Это все блузка. Натирает. Вывернешь на нужную сторону, и…

— Да не в блузке дело.

— Ну да.

— Я пытаюсь выглядеть сексуально, а он даже не замечает.

— Кто? Наш Господь и Спаситель?

— Роберт.

— Теперь намного понятнее.

После каждого разговора с сестрой Мэри Элизабет мои мысли еще несколько дней несет в степь католицизма. Они с дядей Бобом недавно расписались. В смысле Куки с дядей Бобом, а не сестра Мэри Элизабет. Так что логично, что Куки старалась привлечь его внимание в интимном смысле.

Я подалась ближе и напялила самую выразительную маску сочувствия.

— Кук, в чем дело?

— Мне кажется, я его теряю.

— Я тебя умоляю! Ты бы не потеряла его, даже если бы он был твоей девственностью, а ты бы пошла на свидание с Тором. Диби от тебя без ума.

Куки глубоко вздохнула:

— Может быть, когда-то и был. А сейчас мне кажется, у него интрижка на стороне.

Если бы я пила кофе, то выплюнула бы его в приступе кашля. Слава Богу за маленькие чудеса.

— Солнце, ты же сама знаешь, что это невозможно. Он же импотент!

Подруга уставилась на меня с отвисшей челюстью:

— Точно тебе говорю, он не им… — До нее дошло, что я дразнюсь, и на место отвисшей челюсти пришел сердитый взгляд.