Он же импотент!
Подруга уставилась на меня с отвисшей челюстью:
— Точно тебе говорю, он не им… — До нее дошло, что я дразнюсь, и на место отвисшей челюсти пришел сердитый взгляд.
Что ж, Кук права. С импотенцией лучше не шутить.
— Ладно-ладно! Никакой он не импотент. Но произносить это слово — само по себе смешно. А думать о том, что у Диби любовница — смех, да и только.
— Почему? Потому что он меня якобы так сильно любит?
— Нет. То есть да. Серьезно, Кук. Такого просто не может быть. Этот мужчина по тебе с ума сходит. Никогда в жизни он бы не причинил тебе боль.
— Ну, не знаю… — Подруга нажала пару клавиш на клавиатуре. — Он ко мне три дня не прикасался.
Теперь челюсть отвисла у меня. На добрую минуту.
— В чем дело?
— Три дня?!
— Да.
— То есть ты навыдумывала себе целую разлуку из-за каких-то несчастных трех дней засухи в отношениях? Есть ведь отличное решение. Всего-то и нужно — подлить воды. Ну или купить вибратор.
— Чего?! Ни о какой разлуке и речи нет. Я просто переживаю.
— Слава ежикам! Потому что я его назад не возьму. Он теперь твой со всеми потрохами. Ты подписала тонну документов. В трех экземплярах. Я была свидетелем, помнишь?
— Да знаю я, знаю. Просто он постоянно чем-то озабочен.
— Он же детектив в полицейском управлении Альбукерке, солнце. Такая работенка идет в комплекте с упаковкой стресса.
Куки покачала головой:
— Нет, тут дело в чем-то другом. Его что-то очень беспокоит, а я понятия не имею, что именно. Он словно живет в каком-то другом мире. И он… — Замолчав, она откашлялась и опять покачала головой. — Забудь. Ты права. Я навыдумывала кучу глупостей.
— Даже не надейся вот так спрыгнуть с крючка. Чего ты недоговариваешь? — Ни за что не позволю Куки вот так взять и оставить меня с носом.
— Не хочу тебя зря беспокоить.
— Кук.
— Он… слегка срывается.
Я ошеломленно застыла. Дядя Боб? Срывается? Он, конечно, всегда был вспыльчивым, но уж точно не с Куки.
— Что случилось?
— Ничего. Правда. Ерунда.
— Куки Ковальски-Дэвидсон!
Если Диби хоть как-то обидел мою лучшую подругу или ее дочь, плевать мне на родство.
— Вчера у него подгорело жаркое.
— Что ж, можно считать, он действительно сорвался. На куске мяса.
— Когда он достал сковородку из духовки, он ее выбросил. Прямо в раковину.
— Выбросил?
— Швырнул. Так сильно, что Эмбер испугалась. Потом ушел в нашу спальню и не выходил, даже когда я разогрела на ужин остатки еды.
У меня закипела кровь. Не так чтобы прямо забулькала, скорее начала тушиться. Я прекрасно понимаю, что значит расстроиться. Но всякие дурацкие мачистые замашки со мной не прокатят.
— Я понимаю тебя, Кук, но такое поведение говорит вовсе не об измене. Его что-то серьезно гложет.
Неужели Диби все узнал?
В том, что мой муж родился в аду, есть один прикольный (или не очень, это как посмотреть) бонус. Он видит, светит ли кому-нибудь поездочка к нему на родину. А еще знает, что конкретно сделал этот человек, чтобы ему досталась короткая спичка.
Всего несколько дней назад я узнала, что моему дяде предстоит упомянутое путешествие за то, что он сделал ради меня. А сделал он это, чтобы спасти меня от колумбийского наркобарона, который верит, что, кушая людей со сверхъестественными способностями, он сам эти способности получит.
Чувак, само собой, ошибается, но он в это верит. |