Два плечистых амбала стояли перед ним.

— Вам кого, ребята?

Оттолкнули, вошли в квартиру. Громоздкие, уверенно передвигающиеся. По сравнению с хрупким, стройным, светлоликим Витей — бронтозавры. Род их занятий он определил сразу: бойцы невидимого рыночного фронта. Зачем явились, тоже можно догадаться.

— Дома есть еще кто?

— Нет, я один.

— Витюха Старцев?

— Да.

Один из амбалов шутливо ткнул его перстом в живот, и они отправились на осмотр квартиры. Две комнаты, кухня, ванная, сортир — обнюхали все углы.

— Вы что-нибудь ищете? — спросил Витя.

— Заткнись, — услышал в ответ. Обследовав жилплощадь, амбалы обосновались на кухне. Теперь он хорошенько их разглядел и мысленно разделил по номерам: номер первый и номер второй. Крепкие качки, бывалые. Ни малейшего признака разума, веселые, добродушные лица, как у эстрадных смехачей. Номер первый — брюнет под потолок, со шрамом на подбородке, номер второй — тоже черный, но стриженый наголо, с бородавкой на щеке. Больше ничем они друг от друга не отличались — близнецы.

— Счас поедем, — сказал номер первый. — Покурим только с Петюхой. У тебя есть чем глотку промочить?

— К сожалению, нет, Извините, может быть, вы скажете, что вам нужно?

— Тебе скоко лет? — спросил номер второй.

— Восемнадцать.

— Надо же, такой молодой и такой любопытный. Хата чья?

— Не понимаю.

Качки переглянулись.

— Трудно тебе придется, Витя. Врубаешься вяло. На кого, спрашиваю, квартира записана? На тебя? На мать?

— На всех, наверное. Нас трое прописано.

— Приватизированная?

— Да, приватизированная.

Он видел их впервые, но мог предугадать их действия. Шестерки-посыльные, не больше того. Опасные, но не очень. Почти роботы. Подержанные иномарки, ханка, марафет, телки, футбол — вот круг их интересов. Сейчас они на работе. Таких по Москве толпы. Феномен произрастания мусорного поколения. Иногда Витя Старцев испытывал к ним сочувствие, даже жалость. Он вдруг заново поразился тому, что отец, интеллигентный, осторожный ко всему инородному, ироничный, оказывается, действительно влип в историю, связанную с маргинальной средой. Необъяснимо.

Номер первый полез в холодильник, достал ливерную колбасу и начал жрать, откусывая прямо от рульки. Кусок оторвал товарищу, но тот почему-то отказался от халявы. Связался по мобильному телефону с кем-то из начальства, доложил:

— Все в порядке, объект на месте. — Молча выслушав приказ, сказал бодро: — Понял, — и отключил аппарат.

— Все, пацаны, поплыли. Некогда прохлаждаться. Босс ждет.

В машине (белый БМВ), пока ехали, амбалы дали Вите Старцеву пару отеческих советов.

— Ты малый вроде неплохой, — заметил номер первый. — Будут спрашивать, главное, не закупайся. Соберись с мыслями, отвечай коротко, ясно. Папа это любит. У тебя какой товар?

— Никакого. Я студент.

— Тем более, — сказал номер второй. — Папе никогда не знаешь, чем угодишь. Может, ему понравится, что ты студент. Помилует.

— У него для всяких придурков льгота, — подтвердил номер первый. — Папу, главное, не злить.

Витя поблагодарил их за доброе отношение, которого пока ничем не заслужил.

— Чудно базланишь, — удивился номер первый. — Как из книжки.

— У студентов мозги рыхлые, — поделился наблюдением номер второй. — У меня племяш такой же. На медика учится. В морду сунешь, токо лыбится.

Привезли на Сивцев Вражек, проводили в подвальное помещение, миновав двух охранников с автоматами. Втолкнули в комнату, где за столом на кожаном стуле-вертушке сидел мужчина лет сорока с латунным черепом, припорошенным кое-где темными волосами.