– Мама умерла. Ее убили! – с отчаянным вызовом вскрикивает Даренка, пытаясь пробиться сквозь его ватную апатию.

– Вот как… – Королек слегка качает головой, что-то для себя уясняя. – Жаль. Прими мои соболезнования.

– Я хочу, чтобы вы нашли убийцу! Денег у меня, в общем-то, немного, но сколько скажете, столько заплачу. Мама гордилась вами, говорила, что вы особый… Я с таким трудом вас нашла…

– Послушай, девочка, я уже не человек. Меня – нет. Я – фантом. Мираж.

– А мама говорила: «Если что-то со мной плохое случится, обращайся к Корольку. Он всегда поможет». Она так говорила, честное слово!

– Она слишком хорошо обо мне думала, – невесело усмехается Королек.

– А вы все-таки – пожалуйста! – постарайтесь найти маминого убийцу! Очень прошу!.. Придете на девятины?

– Извини, вряд ли получится. Не в той я кондиции… Здесь ее помяну…

Когда Даренка и ее спутник уходят, Королек снова ложится на диван, а Финик скрывается в спальне и вновь принимается терзать гитару, то издавая дикие вопли, то приглушенно мыча.

Голова разламывается. Мне категорически нельзя пить: после водки (да что там, даже после пива) мозг начинает терзать тупая неотступная боль. Но все же пью и испытываю почти мазохистское удовольствие и от этой боли, и от чувства страшной вины перед Илюшкой и Анной.

Вины, которую уже невозможно искупить.

Мысли движутся в черепке тяжело, нехотя.

А все-таки я где-то видел того высокого парня, что явился с Даренкой и скромно стоял рядом с ней, точно он ее безгласная тень.

Это было… погоди-ка… в 2003-м… Точно, именно тогда. Стояло лето. На улице хозяйничало послеполуденное пекло. Я сидел под тентом уличной кафушки и накачивался холодным пивом. И уже завершал скромную трапезу, когда у моего столика нарисовался паренек. Мелкого росточка, узкоплечий, он двигался вразвалочку, ленивой походочкой хозяина жизни. Рубашечка на нем была белая, галстук, брюки и туфли – черные.

Пацан неторопливо присел за столик, открыл бутылочку «пепси-колы», налил газировку в разовый стаканчик, выпил и принялся жевать гамбургер.

– Не позволяют в обед пивка? – посочувствовал я. – Строгое начальство?

Он поглядел на меня, как солдат на вошь, снисходительно ухмыльнулся и признался, что так оно и есть. Затем добавил:

– У тебя, видать, шеф добрый.

– Никакого шефа меня нет, – горько вздохнул я. – Даже обидно. Я волк-одиночка. Частный сыщик.

– Ишь ты, – хлопец сразу помягчел, из него на минутку точно высунулся любопытный мальчишка. – Никогда живых сыщиков не видал, только в кино. У тебя, наверное, глаз – алмаз.

– Кое-чего могем, – скромно признался я.

– Слушай, – вдохновился он, – а ты про меня расскажи. Ну, знаешь, как в книжках про Шерлока Холмса: кто такой, чем занимаюсь.

Я изучающе поглядел на него, но открытий никаких не совершил. Еще бы. Физиономия среднесдельная. К потному покатому лбу прилипли светлые волосы. Глаза небольшие серые и пустые. И у меня тут же мелькнула мысль, что самые безжалостные душегубы – не безумные монстры из голливудских блокбастеров, а такие реальные пацаны с пустыми гляделками. А, подчас, и с прыщавой подростковой кожей. Впрочем, у этого парня кожа была настолько гладкой, что возникало ощущение, будто он никогда не бреется.

– Начнем с характера. Юноша ты уверенный, любишь командовать… Ну, это все на поверхности… За компьютерными играми часами просиживаешь.