– Это ведь бобры, – повторял Старый Хью. – Их надо ловить в капканы, а не стрелять по ним. Пуля испортит шкуру, в этом-то все и дело.

– Ну а я ненавижу этих зубастых поганцев, – ругался Джаспер. – А шкура пусть пропадет пропадом.

Калл продолжал упорно ехать на северо-запад, даже Старый Хью забеспокоился. Впереди с запада уже маячили великие Роки-Маунт. Хотя разведчиком считался Старый Хью, впереди ехал Калл. Иногда старик указывал на некоторые ориентиры, но он советовал нерешительно. Калл ясно дал понять, что в советах не нуждается.

Хотя люди привыкли к его молчаливости, никто не помнил его молчаливым до такой степени. Он целыми днями не произносил ни одного слова, приходил, брал еду и снова уходил. Некоторые считали, что он вообще не собирается останавливаться, что он заведет их на север, в снега, где они все замерзнут.

В тот день, когда они переправлялись через реку Маро, исчез Старый Пес. Из лидера стада он давно превратился в одного из отстающих и обычно тащился в паре миль позади. Утром он, как правило, был в стаде, но в одно прекрасное утро не появился. Ньют и братья Рейни, все еще ответственные за отстающих, проехали назад, чтобы поискать его, и увидели двух медведей-гризли, устроивших себе пиршество из старого быка. При виде медведей лошади ковбоев взбрыкнули и помчались назад к стаду. Их испуг тотчас передался другим животным, и все стадо и верховые лошади в панике бросились прочь. Несколько ковбоев оказались на земле, включая Ньюта, но никто серьезно не пострадал, хотя остаток дня пришлось потратить на то, чтобы собрать стадо.

Через несколько дней они наконец вышли к реке Милк. Был прохладный осенний день, и большинство работников облачились в свои новые теплые пальто. Склоны гор на западе были покрыты снегом.

– Это последняя река, – пояснил Старый Хью. – К северу от нее уже Канада.

Калл оставил стадо пастись и весь день ехал на восток один. Местность радовала глаз, изобилие травы, по берегам ручьев много поваленных деревьев, из которых можно выстроить дом и загоны для скота. Ему встретилось много бизонов, в том числе одно большое стадо. Он заметил следы индейцев, но их самих не было видно. Ослепительно сияло солнце, хотя и было холодно. Ему казалось, что вся Монтана пуста, что там нет никого, кроме бизонов, индейцев и команды «Хэт крик». Он понимал, что следует остановиться и построить хоть какой-то дом, пока не начнутся морозы. Он знал, что они не за горами. Сам он на погоду внимания не обращал, но следовало подумать о людях. Слишком уж поздно для большинства возвращаться в Техас этой осенью. Нравится им это или нет, но зимовать придется здесь.

Ночью, когда он устроил себе лагерь в стороне от всех, он видел во сне Гаса. Он часто просыпался от звука его голоса, причем слышал его так явственно, что машинально оглядывался, надеясь его увидеть. Иногда он еле успевал уснуть, как уже видел Гаса, и такое стало случаться с ним даже днем, когда он ехал, не обращая ни на что внимания. Мертвый Гас владел его мыслями так же, как когда был жив. Обычно он, как и в жизни, дразнил его.

– Ты достиг центра Монтаны, но это не значит, что ты должен останавливаться, – сказал Гас в одном сне. – Поворачивай на восток и жми, пока не наткнешься на Чикаго.

Поворачивать на восток Калл не хотел, как, впрочем, не хотел и останавливаться. Смерть Гаса, вместе с более ранними смертями, заставила его потерять чувство цели, причем до такой степени, что он не обращал внимания на то, что делает изо дня в день.