— Что ты, парень, какое курево! В палатах не курят. Мы у тебя хотели спросить.

Глаз с куревом пролетел, но настроение не упало. Лежал и смеялся, как мазево наколол медсестру и как его несли на носилках по лестницам.

В палате пять мужиков. И Глаз стал читать стихи. Мужики слушали и тихонько смеялись. Глаз стихи читал громко, и надзиратель сказал:

— Какой ты больной, болтаешь без умолку.

Утром Глаза отвели в камеру.

После обеда Глаза с Томильцем забрали на этап. В бане они узнали, что Мах, бывший вор седьмого отряда, подзалетел за драку. И Мехля тоже. Глаз с Томильцем передали Маху через работников хозобслуги привет.

В свердловской тюрьме их вновь посадили в одну камеру. Через несколько дней Глаза забрали на этап.

— Ну, давай. Жду в Грязовце, — сказал Томилец.

Этап малолеток из свердловской тюрьмы большой. Отправляли человек двадцать. Все пацаны из Свердловска и Свердловской области. Малолеток посадили в боксики. У каждого пацана — увесистый кешель. «О, свердловские куркули! Надо вас потрясти»,— подумал Глаз.

Но свердловчане не один месяц сидят вместе и друг друга хорошо знают. Трясти кешели одному Глазу будет нелегко. «Ладно, — решил он, — сядем в «Столыпин» — поглядим».

В «Столыпине» малолетки заняли целое купе. По второму заходу только один. Сильно здоровых нет.

— Так, ребята, — приступил Глаз, — в какие зоны идете?

— Не знаем, — ответил парень, что был бойчее. — А ты?

— Тоже не знаю. В какую-нибудь попадем. Вы, главное, не коните. Со мной не пропадете. У меня во многих зонах есть кенты. Держитесь меня. Я дам поддержку. Конечно, не все идем в одну зону. Режимы-то разные. Но кто пойдет со мной, не пропадет. А ты, я вижу, шустрый. В зоне будешь жить хорошо. Как у тебя кликуха?

— Черный.

— Так что, Черный, все будет в ажуре. — И Глаз подмигнул.

Черному надо польстить. Как никак у пацанов пользуется авторитетом.

Поговорил Глаз и с парнем, что по второй ходке. Парень не шустряк — Глаз это понял сразу.

— Ну, тебя-то учить не надо, сам знаешь, что к чему, — похлопал его по плечу.

Навешав желторотым лапши, залез на вторую полку и лег к перегородке. В соседнем купе ехали взросляки. Их везли в крытку, в Тобольск. Взросляки спросили Глаза, не подкинет ли он чего из теплой одежды.

— Щас сделаем, — ответил Глаз.

Теперь вещи у малолеток можно забрать, прикрываясь взросляками. Часть отдать им, часть оставить себе. Глаз спустился вниз к Черному.

— Спроси у ребят шерстяных носков. Носки-то должны быть.

— Гоня, носки шерстяные есть? (Гоня тощий и белобрысенький.)

— Есть.

— Дай, отдадим крытникам.

Гоня покопался в кешеле и протянул Глазу шерстяные носки. Первый кешель развязался.

— Ребята, — теперь Глаз обращался уже ко всем, — у кого есть шерстяные носки? Надо помочь взрослякам. Ну, что сидите? Куркули, что ли?

Пацаны зашевелились. Несколько человек протянули носки. Опять залез на вторую полку.

— Ау, соседи!

— Эу! — отозвались взросляки.

— Шерстяные носки есть. Как передать? Через конвой или через решку?

— Да ну, к бесу, конвой. Давай через решку.

Перегородка между купе тонкая, и Глаз просунул носок через решетку. Крытники со своей стороны ухватили его за конец и продернули через свою решетку. Глаз передал четыре пары носков.

— Добре, — похвалили Глаза мужики, — если еще есть что-нибудь, давай, нам пригодится.