|
Разговаривая, повернулся в сторону тюрьмы. Ниночка, сказав: «Удачи тебе, Коля», пошла к вахте, а он посмотрел ей вслед и поднял взгляд: перед ним серела тюрьма. «Боже, — подумал Глаз, — что это я на тюрьму смотрю. Нельзя. — И он стал себя утешать: — Я не специально обернулся, я же с Ниночкой заболтался. Вот теперь тюрьма позади, и я не обернусь». Но ему так захотелось обернуться и прощально посмотреть на старинную тюрьму. Но не обернулся. Разговаривая с Виктором Павловичем, удалялся от тюрьмы к остановке автобуса.
Вологодский железнодорожный вокзал. Толкотня на перроне. Поезд! Виктор Павлович протянул руку. Глаз — свою. И они крепко пожали друг другу руки. — Счастливо тебе, Коля! — Всего хорошего, Виктор Павлович, — отвечает Глаз, показывает проводнице билет и заходит в тамбур. Поезд трогает. Глаз стоит у открытой двери и машет Виктору Павловичу рукой. Виктор Павлович тоже машет, и поезд набирает ход.
Сентябрь 1982 года — 16 августа 1983 года, г. Волгоград
Владимир Микушевич Выходец из ада
Это стихотворение я написал в 1978 г. без всякой надежды напечатать его, как и у Леонида Габышева не было надежды опубликовать свой роман, когда он был написан: в начале восьмидесятых годов. Впрочем, в отличие от меня, Габышев никогда с этим не мирился. Он делал всё, чтобы напечатать роман. Я был одним из его первых читателей, и меня сразу поразила перекличка моего короткого стихотворения с габышевским полотном, если можно назвать полотном такое жесткое, шероховатое, колючее повествование. Поистине, герой и автор габышевской прозы — подросток, одинокий без ножа. В известном романсе М. Глинки «оружия ищет рука». Рука габышевского героя ищет оружия не для того, чтобы его применить: «…Ян последнее время только с ножом и ходил, хотя никого резать не собирался. Нож придавал смелости». Так Ян чувствует себя не перед тем, как попасть в тюрьму, а освободившись из тюрьмы. Скажут, это тюремное самочувствие, воздействие блатного окружения. Но дальнейшее чтение второго габышевского романа убеждает: так воздействует именно воздух свободы, о котором автор-герой мечтает в заключении. Сам по себе человек — ничто, и у него нет никакого контакта с другим ничто. Нож — своеобразное средство общения, прежде всего с самим собой. Когда ты с ножом, одни тебя боятся, другие уважают, но так или иначе с тобой считаются. Самого себя начинаешь воспринимать всерьез, когда ты с ножом. Когда ножа у тебя нет, нужно делать вид что он есть: «Ножа у него не было, напугать хотел». Такое желание едва не приводит героя обратно в тюрьму: «Его обыскали, но ножа не нашли». Без ножа и с ножом автор-герой ходит по острию ножа. Такова большая дорога, которую перед ним открывает жизнь: «Жена родила, и теперь перебивались от получки до получки. Мать получала тридцать рублей пенсии и шестьдесят за метелку, и помогала. А так, хоть бери кривой нож и выходи на большую дорогу». И на свидание со знаменитым поэтом, бунтарем и народолюбцем, автор-герой идет не без ножа. Правда, нож ему нужен только для того, чтобы зачистить провод звонка перед тем, как соединить его: на даче поэта-народолюбца звонок предусмотрительно отсоединен. Но потом, когда незваного гостя атакуют собаки поэта, он сжимает в кармане рукоять ножа: «так хотелось погонять евтушенковскую свору». Вообще, Габышев не ладит с признанными современными писателями. На своей шкуре испытал он то, о чем литература социалистического реализма, как деревенская, так и городская, предпочитала не говорить и о чем нынешняя вседозволенность тоже не говорит, а только информирует, маскируя крикливой сенсационностью полное равнодушие к человеческому страданию. |
