– Боже, дай мне сил.

Она медленно наклоняется, выпячивая зад, а материал ее брюк от «Ральф Лорен» натягивается. Возбуждение накатывает еще сильнее, а Оливия, оглядываясь через плечо, улыбается.

– Черт возьми!

Я вскакиваю со стула и в мгновение ока бросаюсь к двери. Резко останавливаюсь, потому что что то серьезное ускользает от моего внимания из за спешки. Я поправляю костюм, борясь с собой. Очень хочется посмотреть на него в зеркало, чтобы проверить все ли идеально. Разглаживаю воротник, галстук, рукава в тщетной попытке избежать этого.

– Чушь собачья!

Откидываю голову назад, позволяя ей упасть на бок, и смотрю на пульт, который лежит не на своем месте из за того, что я подскочил с кресла.

Не трогай его. Пусть будет так.

Но я не могу. Мой кабинет – это единственное святое место, которое у меня осталось.

Поспешно подхожу ближе и убираю пульт на законное место в верхний ящик.

– Отлично, – произношу я, собираясь подвинуть кресло.

Тук тук тук.

В голове ворох мыслей, и я почему то ощущаю себя виноватым. Слышу шелковистый голос Оливии за дверью.

– Я знаю, чем ты занимаешься! – смеясь, буквально поет она. – Не забудь про кресло, дорогой.

Я закрываю глаза, словно пытаясь спрятаться от своего преступления.

– Не обязательно дерзить, – бормочу я, любя ее и ненавидя одновременно за то, что она так хорошо меня знает.

– С тобой, Миллер Харт, по другому нельзя. Открой дверь, или я сама войду.

– Нет! – кричу я, зло закатывая кресло под стол. – Ты же знаешь, я люблю открывать для тебя дверь.

– Тогда поторопись. У меня сегодня еще учеба и работа.

Я иду к двери, поправляю костюм, раздраженно проводя рукой по волосам, но, взявшись за ручку, не поворачиваю ее. Меня посещает идея.

– Пообещай, что не расскажешь, – прошу я. Сдерживаюсь, чтобы не открыть дверь прежде, чем она согласится. Оливия словно магнит, который притягивает меня ближе.

– Психотерапевту? – интересуется она, хихикая. И этот смех снова возбуждает меня.

– Да. Скажи, что не сдашь меня.

– Обещаю, – легко соглашается она. – А теперь позволь мне тебя почувствовать.

Я распахиваю дверь, и она бросается мне на шею, вовлекая в поцелуй. Он длится слишком мало, а потом она целует мое заросшее щетиной лицо.

– Я могу случайно проболтаться, – бормочет она, покусывая мои губы.

Кажется, я понял. Улыбаюсь.

– Что ты хочешь за молчание?

– Ночь любви, – уверенно и без промедления заявляет она.

– У тебя все равно нет выбора.

Я крепко обнимаю ее за талию и несу к дивану. Усаживаю на колени, продолжая целовать.

– Это бессмысленная дискуссия. Я согласна.

– Умная девочка. – Звучит, конечно, высокомерно, но без разницы. – Спасибо, что пришла ко мне, дорогая.

Она отрывается от моих губ, и я тихо рычу, но вскоре забываю об обиде, когда смотрю в ее идеальное лицо, обрамленное великолепными волосами. Мои пальцы мгновенно погружаются в пряди.

– Ты каждый день благодаришь меня, как будто это мой выбор, – шепчет она.

Я приподнимаю брови.

– Я никогда не заставляю тебя делать то, чего ты не хочешь, – напоминаю ей, наслаждаясь нахальным взглядом, брошенным в мою сторону. – Неужели наоборот?

– Не е ет, – говорит она, раздраженно растягивая слово. – Но эта твоя привычка мешает мне работать. Думаю поговорить с твоим психотерапевтом об этом.

Я усмехаюсь.

– В таком случае я не буду больше пользоваться ее услугами.