|
Он сидел в кресле красной кожи впритык к торцу Вулфова стола; ноги он скрестил, задравшаяся штанина открыла взгляду пять дюймов голой кожи и носки без подтяжек – а так в нем не было ничего, на чем могло бы задержаться внимание, ну, разве морщины на лице, и, кстати, ничего, на что можно было бы обратить симпатию. – Итак, вот момент, всех нас объединивший, – говорил он высоким, визгливым голосом, – и собравший всех вместе здесь: единодушное убеждение: Зигмунда Кейса убил Виктор Талботт, а также наша уверенность… – Не единодушная, – послышалось возражение. Мягкий голос был приятен для ушей, а внешность его обладательницы – для глаз. Ее подбородок, например, напрашивался на всяческие похвалы, откуда б вы его ни изучали. Единственной причиной, почему я не усадил ее на стул в соседстве с собой, были недоуменно воздетые брови, коими она ответила по прибытии на мою радушную улыбку; тогда я, естественно, решил игнорировать ее, пока она не усвоит правила приличия. – Нет, не единодушная, Ферди, – повторила она. – Но вы ведь сказали, что солидарны с нами, одобряете цели нашего приезда сюда, – еще более визгливо произнес он. – Из чего отнюдь не следует, будто я приписываю Вику убийство моего отца. У меня нет определенного мнения на сей счет, потому что нет нужных сведений. – Но какую нибудь точку зрения вы предпочитаете другим? – Хотела бы предпочесть. Как и вы. Согласна с вами: полиция ведет дело крайне глупо. – Если не Вик убил, то кто же? – Не знаю, – брови опять взметнулись. – Но наследство, доставшееся мне от отца, и то, что я обручилась с Виком, и другие вещи – все это обязывает меня знать правду. Вот почему я оказалась в вашем обществе. – Я не настаиваю, что вы принадлежите к нашему числу. – Морщины Поула заиграли. – Я утверждал и продолжаю утверждать! Мы вчетвером явились сюда с единственной целью: чтоб Ниро Вулф доказал – вашего отца убил Вик! – И тут Поул внезапно пригнулся, всматриваясь в лицо Дороти Кейс, и негромко, но зловеще проговорил: – А может, вы ему помогли? Еще три голоса зазвучали одновременно. Один: – Опять они не о том. Второй: – Пускай обо всем скажет Бродайк. Третий: – Надо вышвырнуть отсюда кого нибудь из них. Потом высказался Вулф. – Если, мистер Поул, вы ограничиваете предстоящую работу предварительными условиями: необходимостью доказать, что убийство совершил человек, вами поименованный, ваше путешествие потерпело неудачу. А вдруг не он? Много разных событий случалось в этой конторе на первом этаже серого кирпичного особняка по Западной Тридцать пятой улице, неподалеку от реки, за те годы, что я на его владельца Ниро Вулфа работал – пятницами, субботами, воскресеньями, понедельниками, вторниками, средами и четвергами. И была эта территория оплотом многого самого лучшего. Ниро Вулф был самым лучшим частным сыщиком в Нью Йорке. Фриц Бреннер – лучшим поваром и дворецким, по совместительству. Теодор Хорстман – лучшим знатоком орхидей, а я, – Арчи Гудвин лучшей стенографисткой. Словом, местечко было прелюбопытное. Ну, а нынешнее сборище обладало еще и специфической сенсационностью. В прошлый вторник был убит Зигмунд Кейс, выдающийся дизайнер современности. Я прочитал об этом в газетах и услышал в частных беседах от своего друга и врага сержанта Пэрли Стеббинса из отдела по расследованию тяжких преступлений. Под профессиональным углом зрения история эта казалась полным абсурдом. |
