От возмущения Люси издала какой-то кошачий звук.

– Это вовсе не бред, Винс Клементи!

– Я и не настаиваю. Просто так видят это остальные, включая твою собственную мать. Ты ставишь меня в двусмысленное положение, только и всего.

– Мама не могла говорить обо мне в таких выражениях, – возразила Люси, хоть и не была абсолютно уверена в логике Моники. – Просто ты опасаешься, что пострадает твой имидж в части отношений с женщинами!

На Винса ее слова не произвели ни малейшего впечатления.

– Как-нибудь переживу, – невозмутимо ответил он. – Во-первых, это наша родня. А во-вторых, они осведомлены не полностью.

Люси мгновенно вспомнила о поцелуях мужа, на которые отвечала очень охотно, хотя вполне могла высвободиться из объятий. Она поморщилась с досады, затем процедила сквозь зубы:

– Знаешь что? Я иду спать и собираюсь запереть дверь на ключ, потому что ты по-прежнему продолжаешь свои хитроумные игры!

Винс на миг крепко стиснул ее плечо.

– Можешь оставить дверь открытой, дорогая. Я не собираюсь сегодня забираться в твою башню из слоновой кости. Но нам следует кое-что прояснить. Я честен с тобой, а ты в отношении меня – нет. Если желаешь меня так, как я тебя, по крайней мере признай это. Если нет – ты величайшая актриса! – Он отпустил плечо Люси и сделал шаг назад.

Люси ахнула, словно от удара. Затем бегом бросилась в свою комнату и все-таки заперла дверь.

Они с Винсом не разговаривали. Тот принес матери букет кремовых роз, которые поставил в изящную вазу.

Люси смотрела на него и с трудом верила, что этот заботливый человек и чужак, беседовавший с ней вчера вечером, – одно и то же лицо.

Вечером уходивший ужинать и вернувшийся в палату Адриано велел сыну отвезти Люси домой.

– Ты неважно выглядишь, детка, – заметил он. – Отправляйся отдыхать. Спасибо тебе за все: и за вчерашний день, и за сегодняшний.

Люси неуверенно покосилась на Винса.

– Поедем домой, – спокойно произнес тот.

– У тебя в самом деле изможденный вид. – Они только что вошли в квартиру, и Винс положил ключи на столик в прихожей. Затем он снял пиджак и галстук и вновь взглянул на Люси. – Есть хочешь?

– Нет… не знаю…

– Послушай, я не собираюсь культивировать между нами враждебность. Ступай в гостиную, сядь, положи ноги на журнальный столик, а я принесу тебе поесть. И… спасибо, что была добра сегодня с моей матерью.

Люси молча отправилась в гостиную и сделала, как советовал Винс. Через некоторое время он присоединился к ней, поставив перед на столик поднос, на котором лежали на тарелочке сандвичи с сыром и стояла полная чашка, источающая тонкий аромат чая.

– Возьми сандвич, – предложила Люси.

– Спасибо, я ел с отцом. – Винс направился к креслу и устало опустился в него. Подождав, пока Люси подкрепится, он произнес: – Между прочим, есть известия из Лэнгса. Туда благополучно прибыли Моника и Стив. А Дасти скучает по тебе. С момента расставания с тобой он не сжевал ни единого башмака.

Люси улыбнулась и отпила глоток чая.

– Может, пес просто взрослеет. Или прежде я оказывала на него дурное влияние. – Постепенно ее улыбка увяла, а во взгляде появилась грусть.

– Дасти тоскует по тебе, в этом все дело, – убежденно произнес Винс. – Когда у моей матери здоровье пойдет на поправку – надеюсь, это будет скоро, – ты сможешь вернуться на ранчо.