Отпусти ее,   сказали они жестами.

Отпусти её, сказал он себе. И все же, почему то он не мог… его пальцы не слушались.

Они подчинялись инстинкту, а не разуму. А все инстинкты его тела, говорили ему

держать ее очень крепко.

 Tranquil ez vous, взмолилась она.   Calmez vous.

Лежать тихо? Спокойно? Боже правый, он никак не мог успокоится. Не с её голосом, струящимся по нему, как сладкий мед и ароматом цветов апельсина повсюду. Его

сердце бешено колотилось под одолженной рубашкой, которую ему дали.

Несколькими фута и ниже его член зашевелился под шерстяные одеялом. Что ж.

Хорошо, эта штука не замёрзла. Господи, парень. Ты   недостойная скотина. Отпусти

ее. Наконец его пальцы расслабились и отпустили волосы. В мгновение ока она

отпрыгнула назад. И тут на него набросились двое в красных мундирах. Они нанесли

ему несколько ударов   ничего такого, чего бы он не заслуживал. Когда они повалили

его на пол, он оказал совсем слабое сопротивление. Если бы он сражался с ними, то

убил бы их, а он не хотел этого делать. Здоровяк прижал его к полу, упершись

коленом в почки и заломил руки за спину. Молодой парень связал шнуром его

запястья. Затем, немного посовещавшись, они подняли его и швырнули на тяжелый

стул с прямой спинкой. Они обвязали его грудь верёвкой четыре раза, привязав его.

Он оставался в таком положении ещё несколько мгновений, пытаясь справиться с

дыханием. Каждый раз, когда он хватал ртом воздух, верёвки все сильнее впивались в

его плоть. Он слышал разговор в другом конце комнаты. Они обсуждали, что с ним

делать. В конце концов его ангел вернулся.

 Они хотели избить тебя,   сказала она по французски, опускаясь на стул в нескольких

футах от меня.   Но я убедила их позволить мне сначала поговорить. Он посмотрел на

неё старательно сохраняя невозмутимое выражение лица. Не обнаруживая и намека

на понимание.

 Это безопасно,  продолжила она, чтобы он не волновался.   Так говорить безопасно.

Ты можешь мне доверять. Я никому не скажу. Я плохо говорю по бретонски, но

довольно хорошо по французски. Ее французский был безупречен. Он мог бы закрыть

глаза и представить, что она француженка. Но будь он проклят, если закроет глаза, когда она так близко. Наконец то он мог открыто разглядывать каждую черточку ее

милого лица. Причудливые розовые губы, как лепестки роз, и светло голубые глаза, гармоничные с чувственным носиком и умным лбом. Она скользнула взглядом по их

охранникам.

  Они нас не поймут,   сказала она.   Они не знают французского языка. И все же он

колебался. Возможно, охранники и не говорили по французски , но они могли узнать

этот язык, когда услышат его. А если они узнают, что он говорит по французски, то

сообщат об этом Райклиффу. И его подвергнут допросу. Он не боялся самого допроса, но не мог позволить себе дальнейших задержек. Она встретилась с ним взглядом.

 Я знаю, что вы меня понимаете. Я вижу это по вашим глазам. Мне бы тоже хотелось

понять вас.

Господи. Она обратилась к самому заветному желанию его сердца.

 Et bien,   тихо сказал он.   "Мы поймём друг друга."

Она придвинула свой стул чуть ближе, частично закрывая милиционерам обзор на их

разговор. Тем не менее охранники оставались слишком близко. Он должен был играть

очень осторожно. Пока за ним следили, он не мог сказать ничего   ни на каком языке, что можно было бы подслушать, запомнить и позже расшифровать.

 Почему бы тебе не сказать мне, кто вы на самом деле?

 Меня зовут Корентин Морван,   ответил он.