И вот я сижу и жду, чем кончится дело.

После той поездки в Орехово мне стало ясно: Лада не успокоится, пока не уничтожит меня. Рано или поздно это все-таки случится. Но до тех пор я буду бороться. Буду искать Ее везде — и убивать.

И снова передо мной мелькали лица, глаза. Снова километры улиц укладывались под ноги. Плескалась рядом черная глубина, и смех Лады вторил плеску. Девчонка на Гражданке — фальшивая донельзя, накрашенная, как потаскуха. Она что-то почувствовала, может, услышала шаги — было сыро, крупный песок так и хрустел под ногами. Долго стояла у подъезда, не решаясь войти. Наверно, у меня сдали нервы. Не хватило терпения, чтобы зайти с нею в лифт. Ее горло было уже под рукой, но она ударила меня локтем в живот и вырвалась. До сих пор не могу понять, как удалось уйти — через чердак, через другой подъезд, в другой двор.

Сорвалось! Возвращаться туда, следить за ней было опасно. Вдруг она все-таки смогла как-то заметить, разглядеть меня? И все-таки жажда снова пригнала меня к ее дому. Но девушка больше не выходила одна. Утром ее провожал высокий седой мужчина — муж, отец? Вечером он же встречал ее на автобусной остановке.

Мне пришлось сдаться и снова бродить по городу в поисках добычи — как голодному хищнику. Пятый день, седьмой, девятый… Не раз мне попадались похожие девушки — что делать, если какой-то тип лица становится модным, подобные красотки плодятся, как грибы. Но ту, в которой жила Лада, встретить снова так и не удалось. Она пряталась и в то же время была совсем рядом, дразнила и угрожала. С каждым днем мои силы убывали: их забирала Лада, становясь все более и более безжалостной.

Вчера утром на Невском кто-то тронул меня за плечо. Стас Цветков, собственной персоной. Постаревший, потасканный. Облезлая бородка, красные глаза, животик. Сколько мы не виделись, лет пять, шесть? Не меньше. Неужели и ко мне время так беспощадно?

— Привет, Черепах! — Надо же, еще помнит мое прозвище.

— Привет, Стас. Как дела? Где работаешь?

— Да в газетках разных понемногу. То там, то здесь. Не приходилось читать?

Ага, значит, «Дракула в лифте» или как там? — это действительно его работа! А не хотите ли взять у Дракулы интервью? Вот бы он узнал, с кем сейчас разговаривает!

— Как твои «среды»?

— Как всегда — по средам. Приходи. Хоть сегодня. Буду рад. Надеюсь, помнишь: входной билет — пузырь и закуска.

— Помню. Обязательно приду. Пока!

Мы распрощались и разбежались. Разумеется, мое обещание прийти было чистой формальностью. До того ли мне было! Но когда стало ясно, что и десятый день пропал даром, ноги сами привели меня к «Маяковской».

Второй этаж, дверь, как и прежде, не заперта. Ничегошеньки за эти годы не изменилось. Дым коромыслом, гул голосов. Тусовка! Все слоняются из комнаты в комнату, пьют, говорят одновременно. Когда-то мне это нравилось, а сейчас кажется глупым и нелепым.

Стас взял у меня банку паштета и бутылку кагора, протянул взамен чистый бокал и подтолкнул в гостиную.

— Знакомимся самостоятельно. Тем более половину этой саранчи я и сам не знаю.

Ко мне подходили, здоровались, подливали, чокались. Пить не хотелось. Имена кружились и сталкивались: Марина, Слава, Иван Ефремович, Саша… Уже через секунду вспомнить, кто из них кто, было невозможно. От шума и табачного дыма разболелась голова. Голос Лады — резкий, пьяный — звенел:

— Я вернусь не раньше трех, когда матушка уже встанет на уши и выпьет ведро корвалола…

Какого еще корвалола? Голос доносился из-под пальмы.