Изменить размер шрифта - +

— Мне все еще кажется, что это у вас чистое сумасбродство, — ответил я медленно. — Но, предполагая, что в сказанном вами есть хоть крупица правды, почему вы не уйдете от них и не начнете жить самостоятельно?

Она странно, не по-детски улыбнулась мне:

— Думаете, что я могла бы пойти работать? Сама зарабатывать себе на жизнь?

— Да.

— Каким образом?

— Можно было бы чему-то научиться. Стенографии, машинописи или бухгалтерии.

— Не думаю, что справилась бы. К таким вещам у меня никаких способностей. А кроме того…

— Что же еще?

Перед этим она отвернулась, а теперь снова медленно повернула голову ко мне. В покрасневших глазах стояли слезы. И голос у нее сейчас был совсем как у ребенка:

— А чего я буду уезжать отсюда? Чтобы все было так, как им хочется? Я им здесь не нужна, а я останусь. Останусь всем назло. Сволочи! Свиньи! Я всех тут в Лимстоке ненавижу. Они все думают, что я — безобразная дурочка! Покажу! Я им…

Это был детский глупо патетический приступ ярости. Я услышал чьи-то шаги по гравию за углом дома. Встаньте, — свирепо прошипел я. — Идите в дом — вот туда через гостиную. И бегом в ванную! Умойте лицо! Быстро!

Она неловко вскочила и проскользнула через французское окно в комнаты почти в тот же момент, когда из-за угла появилась Джоан.

Я сообщил Джоан, что Миген будет обедать с нами.

— Отлично, — ответила она, — Миген я люблю, хоть она и похожа на подкидыша, словно бы ее когда-то нашли на пороге виллы. Но она занимательная.

 

Она остановила меня на Хай-стрит через день после того, как у нас обедала Миген. Меня удивило это — еще бы нет — потому что походка миссис Калтроп напоминала скорее бег, чем обычный человеческий шаг, что еще больше подчеркивалось ее бросавшимся в глаза сходством с гончей. А поскольку глаза ее были всегда устремлены к какой-то отдаленной точке на горизонте, вам казалось, что человек, которого она в действительности ищет, где-нибудь милях в полутора перед вами.

— О! — сказала она. — Мистер Бертон!

Она произнесла это с легким оттенком торжества, как человек, решивший исключительно хитрую головоломку. Против того, что я и впрямь мистер Бертон, возразить было нечего, и миссис Калтроп, отведя взгляд от горизонта, постаралась остановить его на мне.

— Не знаете, почему это я именно с вами хотела поговорить?

Тут я ничем не мог помочь. Она стояла и хмурилась в глубокой растерянности.

— О чем-то отвратительном, — добавила она.

— Прошу прощения, — ответил я удивленно.

— Ага! — воскликнула миссис Калтроп. — Анонимные письма! Каким образом они появились тут одновременно с вами?

— Ну, нет, — запротестовал я, — они тут были и до нас!

— До вашего приезда никто не получал тут никаких анонимных писем, — с укоризной произнесла миссис Калтроп.

— Получали, получали. Все это уже было в полном разгаре.

— О боже, — вздохнула миссис Калтроп. — Мне это не нравится!

Она стояла со взглядом, устремленным куда-то далеко, в неизвестное.

— Ничего не могу поделать, — сказала она, — у меня такое ощущение, что за всем этим прячется какое-то зло. Мы здесь не такие. У нас здесь есть и зависть, и злорадство, и фальшь, и всякие мелкие грешки — но я не представляла, чтобы здесь был кто-то, способный писать эти анонимные письма. Нет, этого я не представляла. А меня это беспокоит, потому что я должна была бы знать.

Быстрый переход