— Надеюсь, мисс Партридж не имеет ничего общего с этими письмами.

— Мисс Партридж?

В голосе Джоан звучало такое изумление, что мне стало стыдно. Я продолжал извиняющимся тоном:

— Так просто стукнуло в голову. Все-таки она немножко брюзга.., и вообще со странностями.., у таких людей случается религиозная мания.

— Но при чем тут религиозная мания?.. Грейвс, по твоим же словам, утверждает совсем другое.

— Ну ладно, сексуальная мания. Насколько я понимаю, они ходят рука об руку. Мисс Партридж — женщина с подавленными инстинктами, ограниченная условностями, да еще целые годы провела тут с массой старух.

— Что тебя навело на такую мысль?

— Послушай, — проговорил я медленно, — о том, что ей сказала Агнес, мы знаем только от самой же мисс Партридж. А что, если Агнес спросила, почему это мисс Партридж неделю назад приносила им письмо, и та ответила, что зайдет к ней после обеда и все объяснит

— А потом, чтобы затереть следы, пришла к нам и попросила разрешения пригласить девушку?

— Да.

— Но ведь мисс Партридж вчера никуда не уходила.

— Этого ты не знаешь. Вспомни — нас ведь не было дома.

— Да, правда. В общем-то, это возможно, — Джоан, судя по всему, со всех сторон обмозговывала мою идею, — и все же не думаю, что так оно и было на самом деле. Не верится мне, что мисс Партридж сумела так ловко замести следы: не оставить отпечатков пальцев и все такое прочее. Тут уже одной хитрости недостаточно — нужны и знания. Вряд ли они у нее есть. Послушай… — Джоан чуть поколебалась и негромко спросила:

— Они абсолютно уверены, что за всем этим кроется женщина?

— Не думаешь же ты, что мужчина? — воскликнул я недоверчиво.

— Нет.., необычный мужчина.., мужчина особого сорта. Конкретно я имею в виду мистера Пая.

— Значит, ты решила остановиться на Пае?

— А тебе не кажется, что такая возможность существует? Он принадлежит к типу людей, которые могут чувствовать себя одинокими.., и несчастными.., и озлобленными. Над ним ведь чуть не все подсмеиваются. Разве не может быть, что он втайне ненавидит всех нормальных, счастливых людей и получает извращенное, «артистическое» удовольствие от того, что делает?

— Грейвс сказал, что автор — не лишенное странностей существо средних лет.

— Мистер Пай и есть не лишенное странностей существо средних лет.

— Чудовищно, — медленно проговорил я.

— Согласна, ну и что? Он богат, но деньги не дают ему радости, и я чувствую, что он, очень даже может быть, душевно неуравновешен. Честное слово, он пугает меня.

— Но вспомни: он ведь тоже получил анонимку.

— Этого мы не знаем, — заметила Джоан, — мы только думали, что это так. В конце концов, это могло быть сценкой.

— Для нас?

— Да. Он достаточно хитер, чтобы такая идея могла прийти ему в голову.., и чтобы не переиграть.

— Тогда он должен быть первоклассным артистом.

— Конечно, Джерри, но, кто бы там ни был этот человек, он должен быть первоклассным артистом. В этом и частица его радости.

— Ради бога, Джоан, не говори так, словно.., словно ты понимаешь это чудовище.

— Мне кажется, понимаю. Я способна вчувствоваться — даже в такого человека. Если бы я не была Джоан Бертон, не была молода и довольно привлекательна, не имела возможности развлекаться, если бы я — как это выразить? — была выброшена из жизни и только со стороны присматривалась, как ей радуются другие, — кто знает, может, и во мне поднялась бы злая, черная волна и сделала из меня человека, стремящегося ранить, мучить, а то и уничтожать?

— Джоан! — Я схватил ее за плечи и сильно встряхнул.