Со мной Пай поздоровался с явным удовольствием:
— Доброе утро, доброе утро, Бертон! Как поживает ваша милая сестрица?
Я уверил его, что Джоан чувствует себя великолепно.
— Но к нашему лимстокскому парламенту решила не присоединяться? Мы все тут прямо вне себя от такой новости. Убийство! Настоящее убийство, как в лондонских вечерних газетах! И притом у нас! К сожалению, это не убийство в великосветском стиле. Убогое, грубое убийство маленькой служаночки. Ничего особенного для истории криминалистики, но неоспоримо — новость.
У мисс Бартон голос дрожал:
— Это ужасно.., воистину ужасно!
Мистер Пай обернулся к ней:
— Но для вас, дорогая моя, это переживание, настоящее переживание. Признайтесь: вы не одобряете это, плачете, но все равно, это сенсация. Ничего не поделаешь, это и есть сенсация!
— Такая милая девочка, — вздохнула Эмили Бар — тон. — Пришла ко мне прямо из приюта святой Клотильды. Ничего не умела даже в руки взять, но слушалась во всем советов и стала девушкой что надо, приятно посмотреть. Мисс Партридж на нее во всем могла положиться.
Я поспешно вставил:
— Вчера вечером она должна была прийти к мисс Партридж на чай, — и, обернувшись к Паю, добавил:
— Полагаю, Эме Гриффит говорила вам об этом.
Сказано это было естественным, разговорным тоном, и Пай ответил без подозрения:
— Да, что-то упоминала об этом. Насколько я помню, говорила, что для нее новость, когда служанки позволяют себе пользоваться телефонами своих хозяев.
— Мисс Партридж и во сне не пришло бы в голову сделать что-то подобное, — взволновалась мисс Эмили, — и странно, что это позволила себе Агнес.
— Это вы отстали, дорогая моя, — сказал Лай. — Мои слуги непрерывно пользуются телефоном, так что крик по всему дому стоит, пока я, конечно, не взорвусь. Но часто я этого себе позволить не могу: Прескотт — изумительный повар, хоть характер у него и нелегкий, а его жена — отличная экономка.
— Это верно, все говорят, что вам повезло с ними.
Я вмешался, не желая допустить, чтобы разговор свелся к обсуждению сравнительных достоинств слуг.
— Слух об убийстве разошелся тут, как молния, — заметил я.
— Что да, то да, — кивнул Пай. — Мясник, пекарь, да нет уже места, где не вели бы об этом разговоров! Ах, беда! Конец Лимстоку! Анонимные письма, убийства, рост преступности!
Мисс Бартон нервно проговорила:
— Но ведь никто же не думает.., никто не считает, что.., что эти вещи могут быть связаны.
Пай подхватил эту мысль:
— Любопытная комбинация фактов. Девушка что-то знала и поэтому ее убили. Да, да, звучит весьма обещающе. Интересно, как это пришло вам в голову!
— Я-я этого не вынесу!
Выкрикнув это, мисс Эмили повернулась и поспешила прочь.
Мистер Пай смотрел ей вслед, и на его лице херувима застыла довольно странная гримаса. Потом он снова обернулся ко мне и слегка покачал головой.
— Чувствительная душа. Очаровательная старушка, не правда ли? Настоящий музейный экспонат. Знаете, она даже не принадлежит к своему поколению, она на поколение старше. Мать у нее была женщиной с железным характером и семью свою держала на уровне 1870 года. Я бы сказал, что они жили, словно под стеклянным колпаком. Я всегда с удовольствием гляжу на так хорошо сохранившиеся памятники прошлого.
Мне не хотелось говорить о музейных экспонатах ни в прямом, ни в переносном смысле.
— А что вы на самом деле обо всем этом думаете? — спросил я.
— Что вы имеете в виду?
— Анонимные письма, убийство…
— Нашу местную волну преступности? А вы что думаете?
— Я первый спросил, — возразил я с милой улыбкой. |