Линда постоянно задавала ей вопросы. Наблюдала за Дженюари. Девушка искусно уходила от прямых ответов, вызывая у главного редактора «Блеска» легкое раздражение.

В конце марта Тому предстояло совершить еще одну короткую рекламную поездку. Детройт, Чикаго, Кливленд.

— Мне кажется, тебе не стоит ехать со мной, — сказал он. — Зачем порождать ненужные разговоры? Я забочусь не о себе, а о тебе. Это займет всего пять дней.

Увидев слезы в глазах Дженюари, он заключил ее в свои объятия.

— Дженюари, господи, конечно, ты можешь поехать. Пожалуйста, не плачь, детка. Она покачала головой.

— Дело не в этом. Конечно, ты прав. Это только пять дней. И ты вернешься назад. Но я внезапно осознала, что когда-нибудь тебе придется покинуть меня на большой срок и ты не вернешься ко мне…

— Я тоже об этом не раз думал, — медленно произнес Том. — Чаще, чем ты полагаешь. Я должен решить этот вопрос за время моего отсутствия. Я однажды сказал, что не могу обойтись без тебя. Это правда. Также я думаю о новой книге, которую собираюсь написать. Ее замысел наконец выкристаллизовался в моем сознании. А когда это происходит, мне не терпится приняться за работу. Но сейчас все происходит несколько иначе. Я думаю о книге… а перед моими глазами стоишь ты. Прежде работа вытесняла все прочее. Я забывал про окружающий меня мир, книга становилась моей новой любовницей. Сейчас все по-другому.

— Том, ты должен начать писать.

— Знаю… мне надо многое обдумать. Слушай, мы поговорим об этом, когда я вернусь.

Он уехал, и Дженюари показалось, что из воздуха исчез кислород. Она перестала ходить к доктору Альперту. Через два дня ее охватила нервозность, но она заставляла себя обедать с Линдой, у которой был теперь роман с Дональдом Оуклендом, обозревателем нью-йоркской телекомпании. Они ходили в «Луизу», и Дженюари слушала подругу, делившуюся подробностями своей сексуальной жизни.

— Он не умеет лизать… потому что он — еврей. У них это считается неприличным. Но он учится. Я поручила Саре подготовить материал о нем, — сказала Линда, пожевывая сельдерей. — Сейчас он ведет выпуск местных новостей, но после нашей статьи Дональд войдет во вкус настоящей известности и поймет, что я могу для него сделать. Тогда уж он точно бросит жену и переберется в мою квартиру. Мне уже надоел такой режим — три вечерних и одно дневное свидание в неделю.

— Ты хочешь выйти замуж?

Линда пожала плечами.

Мне скоро перевалит за тридцать — почему бы и нет? Во всяком случае, я бы хотела, чтобы он жил со мной. И я многое узнаю от него. Интеллектуальный коэффициент Дональда равен ста пятидесяти пяти — это близко к гениальности. Только благодаря ему я поняла, как мало смыслю в политике. Я не смею признаться Дональду, что никогда не голосовала. Он дает мне массу книг для чтения. Дональд — страстный сторонник демократической партии. Я хочу чувствовать себя уверенно, общаясь с ним и его друзьями, поэтому читаю «Нью рипаблик» и «Нейшн» так, словно это «Космо» или «Мода». Прежде я лишь постоянно следила за конкурентами и пыталась помочь «Блеску» обойти их. Но внезапно поняла: «Блеск» растет, а я сама — нет. Я не разбираюсь в вещах, не связанных с журналом. Дональд высокого мнения о «Женском освобождении», так что я, возможно, вступлю в эту организацию…. Она засмеялась:

— Правда, оставаясь у меня, он забывает об эмансипации и даже ждет, что я выстираю его белье.

— И ты делаешь это? — спросила Дженюари.

— Конечно. Я даже купила Дональду новую зубную щетку и любимую зубную пасту, чтобы они лежали у меня дома.