– Сутэки! – воскликнула Аоки.

– Привет… – Я не понял, что она конкретно сказала. Или «круто», или «отлично» – два значения у этого слова. Наверное, все же «круто», ведь ничего «отличного» в том, что грудь и ноги у меня слишком волосатые, нет.

– Я тут с Сэйдзи поговорила, можешь с рублями не спешить. – Она всё‑таки оторвала от меня взгляд и посмотрела вокруг, увидела и стены со старыми голограммами, и резиновую мебель. У неё‑то программа связи дорогая стояла – сразу за головой Аоки словно бы туман клубился. И камера у меня дешёвая, с простым параболическим зеркалом. В общем, она чуть не всю мою комнатушку видела, а что у неё за спиной делается, от меня было скрыто. – Верно я сделала? Ты это… как вообще, Егор?

– Да ничего. Дайдзёбу, Аоки‑сан. А Сэйдзи – это кто?

– А, так ты же его как Тони видал. «Тони» – это у него ник такой, как у героя какой‑то старой манга. А так его Сэйдзи Микемото зовут. Он ещё любит, чтобы его одзи называли, а сам при этом злится – думает, что мы издеваемся.

– А что такое одзи? – Я пожалел, что не успел нацепить на голову толмача, теперь придётся твердить про себя новое слово. И ещё у меня «Микемото» в мозгах застряло и вертелось там, как трусы в стиралке. Видел я эту фамилию где‑то, что ли, или слышал?

– Сынок богатого папаши, проще говоря… Живот не болит?

– А? – Я постучал по синяку и прислушался к внутренностям, но там было спокойно. – Целый, чего с ним будет?

– Это точно… Фантик‑то вчера не выкинул, что ли? – Она усмехнулась и показала глазами на бумажку, которую я вчера на столе оставил. А она на светло‑сером заметная такая. – «Хорнет»‑то ездит?

– До дома доехал. Только тормоза сломались, когда я в гараж ставился. А там блокировка на двигатель, он так не заведется.

– А сам говоришь «дайдзёбу»!.. – Она расстроилась. – А ты бы без тормозов погнал, если бы я попросила?

– Да нет… – Я смутился. – Зачем? Это же опасно…

– Странный ты парень, Егор. Другой бы на твоем месте сказал, что тысячу раз катался без тормозов, как нечего делать, и мне бы предложил. Я тебе зачем позвонила, знаешь? Нехорошо как‑то вчера вышло, но только ведь ты сам виноват, что чип безопасности не поставил, верно? И в смарте у Тони это записано, потому что байк автоматом все данные на него сбрасывает. А так бы он, конечно, виноват был, за халатность бы с него строго спросили. Если бы ты на него в суд подал, конечно. А так придётся тебе денег достать, на семьсот рублей в мастерской определили.

– Сколько? – не поверил я. – Где же мне их взять? И почему рублей?

– Ты только не переживай!

Аоки как‑то сильно встревожилась, словно я вживую перед ней стою и что‑то странное уже готов натворить. Я поглядел на себя и вдруг понял, что замахнулся механической лапой с утюгом, я её привинтить так и не успел – забыл; Прямо первобытная обезьяна со своим первым орудием труда.

– Он вчера сразу гольки и лог‑файл из байка в отцову мастерскую послал, а там в ремонтном автомате такие цены забиты! Дорогая машинка‑то. Вот семьсот и набежало. А рублей, потому что у них всё в валюте посчитано. Но я уже договорилась, он тебе время даст, чтобы с этими делами разобраться. Ёси?

Ничего умного мне в голову не шло, только глупости, вот я и промолчал. Аоки озабоченно так на меня поглядела, будто я уже собрался харакири утюгом делать.

– И ты можешь немного отработать, так он сказал. Я его очень попросила, одзи нашего.