— Я… не понимаю!

Солнце слепило ее, когда она глядела на него. Кенни подняла руку ко лбу, чтобы защитить глаза.

— Я думала, ты… обрадуешься.

И это было еще мягко сказано. Она думала, он будет на седьмом небе.

— Пойдем.

Он вывел ее из дома и повел к тропинке, ведущей в лес.

Они почти подошли к лесу, когда он заговорил снова:

— Кенни, ты должна сказать Меган правду. Почему ты сказала, что я ее родной отец?

Кендра резко остановилась и уставилась на него.

— Что ты сказал?

На его щеке дернулся мускул.

— Та история, что ты ей рассказала… о том, будто она моя дочь. Я знаю, ты заботишься о ее счастье… но рано или поздно она все равно должна будет узнать, что я ей не родной отец. Я больше не хочу… лжи!

Лжи? У нее засосало под ложечкой. Боже правый, что же это такое? Он говорит, что он… не отец Меган? Неужели прошлая ночь была сном? Неужели этот кошмар вернулся снова?

— Ты отрицаешь, что ты отец Меган?

Он явно возмутился:

— Кендра, даже если бы я в ту ночь в парке не предохранялся… даже если бы ты и забеременела, то ребенок родился бы летом. В июне, может, в июле… но в октябре? — Он сухо рассмеялся. — Это совершенно исключено!

Кендра внезапно почувствовала облегчение… и не смогла сдержать вырвавшийся наружу смех.

Он мрачно посмотрел на нее.

— Не вижу ничего смешного!

Кендра обняла его.

— Броуди, дорогой мой дурачок, видишь ли, несмотря на все твои предосторожности, я все-таки забеременела. И Меган родилась в июле…

— В октябре!

— Нет, — тихо произнесла она. — Я это выдумала.

Он непонимающе захлопал глазами.

— Дай мне объяснить… Меган родилась в Сиэтле. И мы там жили первые два года после ее рождения. Но прежде я съездила в Ванкувер. Я исправила дату ее рождения, сделав дочку на три месяца моложе, чем на самом деле. Ее отец никогда не появлялся в моей жизни после той единственной ночи, и я хотела сохранить свою тайну на случай, если он появится. Я подумала, что, если запишу, что Меган родилась в октябре, ему никогда не придет в голову, что это его дочь. Что, собственно, и произошло. Если бы ты знал, что Меган родилась в июле, ты бы, вероятно, еще несколько недель назад догадался, что…

— Ты говоришь, — перебил ее Броуди, не веря своим ушам, — что Меган действительно моя дочь? Эта очаровательная девочка — моя дочь?

— Да, да! — Глаза Кенни наполнились слезами, и она увидела, что в глазах Броуди тоже блеснули слезы. — Она действительно твоя дочь!

Он со стоном прижал Кенни к своей груди. Она понимала: ему потребуется время, чтобы привыкнуть к этой новости. Но сейчас его радость была неподдельной. Они долго стояли вот так, держа друг друга в объятиях.

Он хрипло прошептал:

— Если бы не моя проклятая гордость, мы бы могли все это выяснить несколько недель назад. Но я твердо решил не вспоминать ту ночь в парке. Ты так часто мне отказывала! — Он схватил ее за плечи и слегка отстранил от себя. — Или по крайней мере я так думал. Ты обещала позвонить в субботу, когда вернешься домой, и не позвонила, я же звонил тебе восемь дней подряд, а ты не поднимала трубку…

— Я была в госпитале!

— А когда мы столкнулись в сочельник у клиники, ты сделала вид, что не заметила меня…

— Я тогда только что узнала, что беременна! Я вообще ничего не замечала вокруг!

— А еще ты говорила, что никогда раньше не пробовала пива… но ты его пробовала, на концерте, ты отпила из моей банки и сказала, что это впервые…

— Ах, милый, — вздохнула она, — я причинила тебе столько боли, даже не зная об этом! Обещаю, что больше это никогда не повторится! Я буду самой лучшей женой на свете!

Он улыбнулся, как ребенок, попавший в самый большой кондитерский магазин на свете.