– Тонь… Тонечка… – Он погладил меня по щеке. – Пообещай мне.

– Что? – Я успела позабыть, какое гипнотическое действие оказывают на меня его глаза.

– Как бы мы ни ссорились… А ссориться мы всё равно будем… Не уходи от меня. Не бросай. Можешь наорать, психануть, закрыться в ванной. Но не уходи.

Верите – нет, но мне стало стыдно. Ужасно стыдно. Я уже начала придумывать, как бы мне поубедительней раскаяться – и тут зазвонил телефон Ярослава.

Мы даже вздрогнули от неожиданности.

– Ну, выходной же, какая гадина… – начал Ярослав, а потом взглянул на экран – и вздохнул. Обнял меня покрепче и со словами: «Сейчас меня убивать будут», – двинул пальцем по экрану и поднёс телефон к уху. – Да, мам. Я помню, какой сегодня день. Нет, не приду. Не кричи. Не кричи на меня! Мама, хоть раз в жизни выслушай меня спокойно. Пожалуйста! Слушаешь? Отлично. – Ярослав отнял телефон от уха, глотнул чаю и продолжил: – Помнишь, ты говорила, что мне непременно вернется кармический бумеранг за то, как я поступил с Виолеттой? Ну, что со свадьбы сбежал. Так вот, ты была права, мама. Он прилетел. Как кто? Ну, не Карлсон же. Бумеранг! От меня невеста сбежала. Притом беременная. Мама? Мама, алло?! Папа? Привет, а где мама? Вот чёрт… Ну она, по крайней мере, не на пол?.. Ты поймал и по стеночке на стул? Молодец! Глазами хлопает? Отлично! Ты ей капель накапай каких-нибудь. Армянских двадцатилетних? Норм капли, одобряю. Кстати, с днем рождения, пап. А, это снова ты, мам. Нет, не пошутил. Да, невеста. Да, беременная. Да, та самая, краса ненаглядная. Мам, я пол-области объехал, пока ее нашел. К тётке сбежала, представляешь? Почему Саратов? Нет, не Саратов, тут, у нас. А, пап, это снова ты? Ну, я рад, что тебе подарок понравился. Я старался, да. Мама? Слушайте, прекратите постоянно отбирать друг у друга телефон, я и так ни черта не соображаю. Почему? Ну сама подумай. Когда срок? Сейчас, погоди, дай сообразить и прикинуть. Слушай, получается, аккурат на твой день рождения. Мама, не кричи. Я понимаю, что ты от радости, но всё равно не кричи. Мама, я тут как бы весь в процессе и в образе, коленопреклонённый, с кольцом и все дела, поэтому… О, погоди!

И мне, ничего не подозревающей, сунули к уху телефон. А оттуда бодро гаркнуло:

– Соглашайся!

В общем, романтический момент был испорчен, но, странное дело, я не слишком этим огорчилась. Потому что, закончив разговор с родственниками, Ярка мой наконец меня поцеловал.

Как-то странно поцеловал. Как ребёнка. В нос, потом в лоб, расцеловал в щёки, еще раз в нос. А потом прижал к себе крепко и замер.

Вот я не поняла – это сейчас что было? Я извернулась и заглянула Ярославу в лицо. Он сидел с абсолютно счастливым и даже каким-то блаженным выражением на лице. Так, кто мне мальчика подменил? Или, может, сглазили?

В общем, я взяла дело в свои руки. Ну, точнее, пока это было делать неудобно – дело было надежно заблокировано моей попой, ибо я по-прежнему сидела у Ярослава на коленях. Но поцеловать как положено – это пожалуйста. Ярослав, кажется, такой подлости от меня не ожидал – и рот от удивления раскрыл. Грех было этим не воспользоваться.

Слава богу, целоваться не разучился! И целовался всё так же сладко. И спохватился, только когда я уже расстегнула половину пуговиц на красно-чёрной клетчатой фланелевой рубашке.

– Тонечка… – Он перехватил мою руку.

Ну и пусть. Я была занята тем, что целовала его в шею.

– Тонечка… – со странной смесью неуверенности и настойчивости шептал он.

Пришлось прерваться. А посмотрев в его лицо я, кажется, поняла, о чём он подумал!

– Ты, что ли, тётины слова про челнок всерьёз принял?

– Если честно, вообще ничего не понял – какой челнок? При чем тут челнок? – слегка растерянно ответил Ярослав.