Фредди жестом послал ожидавшего санитара вперед.

— Давай вытащим их отсюда.

Макс мог только смотреть, как Фредди управляет своими людьми, направляя партию санитаров, выходящих из чрева судна. Макс пристроился сзади, стараясь держать Фредди в поле зрения.

Звук сирен, возвещавших о налете, встретил их на верхней палубе. У них было максимум семь минут, прежде чем упадут бомбы. Макс слышал, как где-то наверху, потерявшись в пелене дыма, Фредди командовал:

— Очистить трап! Дайте дорогу раненым!

Макс боялся, что Фредди может ускользнуть в этом рукотворном тумане, но он ждал внизу трапа, глядя, как раненых осторожно спускают с судна, прокладывая дорогу среди сумятицы людей и дребезжащих тележек с вещами.

— Где она, Фредди?

— Что случилось? Ты ужасно выглядишь.

— Я знаю, что это ты.

— Ты явно не в себе.

Фредди повернулся, чтобы проводить вереницу носилок по набережной. Макс придержал его за руку. Фредди рывком ее высвободил. Теперь он разозлился.

— Я не знаю, что с тобой делается, но тут люди, которым нужно внимание. Так что, если ты не против, я займусь делом.

Если Макс не заметил вереницу машин на набережной, то лишь потому, что они были припаркованы на улицах Сенглеа, как раз за доками. Сенглеа была городом-призраком, давно эвакуированным по приказу губернатора. Тут стояли четыре машины скорой помощи, но только три предназначались для раненых.

Фредди разослал их по местам, лишь после этого снова обратил внимание на Макса. Теперь они остались в одиночестве, и Фредди был по-прежнему зол.

— Что, черт побери, происходит?

«Не позволяй себе купиться на его возмущение, — подумал Макс. — Ты имеешь дело с опытным лжецом, опасным человеком».

— Где Лилиан?

— Лилиан?

— Скажи мне, где она?

— Какого черта я должен это знать?

Самым правильным сейчас было бы взяться за револьвер. Но он на долю секунды отвел от Фредди глаза, что, конечно, было ошибкой.

Первый удар пришелся ему точно в зубы, отчего голова запрокинулась назад. Колени подогнулись, и мир поплыл перед ним. Он смутно понимал, что зазвучали сирены воздушной тревоги, чувствовал вкус крови во рту и слышал, как заработал двигатель. Он заставил себя прийти в сознание, как раз чтобы увидеть исчезающую в дыму последнюю машину скорой помощи.

Он решил было пуститься в погоню и выхватил револьвер из кобуры, но споткнулся. В этот момент батареи Гранд-Харбора открыли огонь. Их не было слышно месяцами, с мартовского конвоя. Запасы боеприпасов явно пополнились, и пушки били отовсюду. Эта какофония поражала не только слух, но и все чувства. Улица подрагивала перед глазами, ноги налились свинцовой тяжестью и онемели.

Макс не слышал приближения машины скорой помощи, пока она не оказалась едва ли не вплотную к нему; ее тупой нос чуть не врезался ему в голову.

Его отбросило влево, и он тяжело приземлился на груду щебня. Машина развернулась, чтобы раздавить его, и это могло у нее получиться, если бы большой кусок каменной кладки не сбил ее с курса. Передние колеса с тошнотворным скрежетом врезались в камень; машина, подскочив, отлетела назад, мелькнула черным днищем, крутанулась на двух колесах…

Из-за дыма он не видел, как она перевернулась, но даже за грохотом канонады и воем пикирующих «Штук» услышал звук ее падения.

Макс схватил лежащий в камнях револьвер, заставил себя встать и пошел к ней.

«Скорая помощь» лежала на боку, ее двигатель продолжал работать. Макс не стал утруждаться и заглядывать в кабину водителя, потому что видел, как Фредди бредет в дыму. Макс не мог кинуться за ним бегом, но собрал все силы и уже приблизился к Фредди, когда тот повернул направо и стал подниматься по ступеням.