Сегодня, сказал себе Серхио, начинается моя новая жизнь.

Странно, но теперь, в Лиссабоне, въезжая с Сильвией в район Бенфика, он чувствовал то же самое. И еще было странно, что он как будто возвращался к себе домой, хотя никогда не жил в Лиссабоне и в квартире Сильвии провел всего несколько дней на минувшей неделе – неделе, уже принадлежавшей прошлой жизни. Когда они добрались до улицы Феррейры ди Андради, он вспомнил, как ему по телефону сообщили о смерти Фаусто. Они припарковались, Серхио завернул за угол и зашагал по широкой улице к дому № 19, прижимая к себе спящую Амалию и считая, сколько дней прошло с того звонка. Неужели так мало? Он сказал об этом Сильвии за ужином, но Сильвия думала о другом.

– Поехали завтра в Коимбру? – сказала она. – Нас ждут. Мои родственники по тебе соскучились.

Серхио кивнул. «Я тоже по ним соскучился». Это оказались волшебные слова: как только он произнес их, ему полегчало, но одновременно навалилась вся усталость, скопившаяся за последние дни. Он подумал о мешках с песком, которые вешают на шею быкам перед корридой. Он начал засыпать, едва голова коснулась подушки, но собрал последние силы, чтобы сказать Сильвии: он много размышлял в эти выходные и принял решение. Как только он вернется в Боготу, позвонит Хорхе Льяно, психотерапевту. И посмотрит, чем ему может помочь этот самый гештальт.

На следующее утро он рано проснулся. В квартире было еще темно. Он оделся в то же, в чем приехал, и вышел на улицу. Над Лиссабоном занималась заря, улицы были сырые, как будто их ночью вымыли, и весь город словно только что возник силой чьего-то воображения. Серхио прогулялся по кварталу, прошел через любимый скверик Амалии, но на улице оказалось зябко, и он вернулся домой раньше, чем собирался. По дороге заглянул в кондитерскую «Калифа» выпить кофе и купить крокетов. Женщина за стойкой его узнала, поздоровалась по-испански. Серхио испытал такую благодарность, что купил аж шесть крокетов – по два на каждого, с собой в дорогу до Коимбры. И вообразил, что они уже едут в машине – так же, как ехали из аэропорта: Сильвия за рулем, Амалия спит в детском кресле, Серхио сидит на переднем сиденье, только на дворе не вечер, а солнечный день. Когда они начинали встречаться, Серхио тоже ездил в Коимбру знакомиться с семейством Жардим Суареш и теперь, шагая от кондитерской «Калифа» к дому Сильвии, вспоминал маршрут: из Бенфики они двинутся через Белем, проедут вдоль реки до района Экспо, вывернут на магистраль, увидят, как вода щерится бликами на ярком солнце, увидят чистое небо, летающих совсем близко чаек и семьи, которые начинают день так же, как Серхио начинает его сейчас, подходя к дверям квартиры. Сильвия открывает, Серхио видит, что они уже сели завтракать, выкладывает крокеты на стол, Амалия даже кричит от счастья, а Сильвия держит в руках телефон и говорит Серхио что-то, чего он не понимает. Она дожевывает кусок, отпивает глоток апельсинового сока и читает сообщение, которое Серхио послал ей вчера: Я знаю, что тебе нужно время… я словно брожу вслепую… Что ты об этом думаешь? Смотрит на Серхио и говорит:

– Я думаю, да. Мы на правильном пути.

Послесловие автора

«Оглянуться назад» – роман, но в нем нет вымышленных событий. Это вовсе не парадокс или по крайней мере не неизбывный парадокс. Мой любимый «Словарь строя кастильского языка» колумбийского языковеда Руфино Хосе Куэрво так определяет испанский глагол fingir – первое значение которого – «притворяться, делать вид»: «Моделировать, разрабатывать, придавать форму чему-либо. В отношении физических объектов типа скульптуры и проч. – вырезать». Именно так я и попытался поступить в этой книге: вырубить фигуру романа из огромного куска горной породы, которым является опыт Серхио Кабреры и его семьи.