|
Молвив это, он протянул руку наместнику. Однако самоуверенный молодой человек даже не пошевелился и своей протягивать не спешил. Зато сказал: - Нелишне бы сперва узнать, со шляхтичем ли имею честь, ибо хоть и не сомневаюсь в этом, но анонимные благодарности полагаю неуместными. - Вижу я в тебе, сударь, истинно рыцарские манеры, и полагаешь ты справедливо. Речи мои, да и благодарность тоже, следовало мне предварить именем своим. Что ж! Перед тобою Зиновий Абданк, герба Абданк с малым крестом, шляхтич Киевского воеводства, оседлый и полковник казацкой хоругви князя Доминика Заславского тож. - Ян Скшетуский, наместник панцирной хоругви светлейшего князя Иеремии Вишневецкого. - Под славным началом, сударь, служишь. Прими же теперь благодарность мою и руку. Наместник более не колебался. Панцирное товарищество хоть и глядело свысока на жолнеров других хоругвей, но сейчас пан Скшетуский находился в степи, в Диком Поле, где таким околичностям придавалось куда меньше значения. К тому же он имел дело с полковником, в чем тотчас же воочию убедился, потому что солдаты, возвращая Абданку пояс и саблю, мешавшие им приводить незнакомца в чувство, подали ему и короткую булаву с костяной рукояткой и яблоком из скользкого рога - обычную регалию казацких полковников. Да и платье на его милости Зиновии Абданке было богато, а умелый разговор обнаруживал живость ума и знание светского обхождения. Так что пан Скшетуский пригласил его отужинать, поскольку от костра, дразня обоняние и аппетит, потянулся уже запах жареного. Солдат извлек мясо из огня и подал на оловянном блюде. Стали есть, а когда принесен был изрядный мех молдаванского вина, сшитый из козловой шкуры, завязалась и нескучная беседа. - За наше скорое и благополучное возвращение! - возгласил пан Скшетуский. - Ты сударь, возвращаешься? Откуда же, позволь поинтересоваться? - спросил Абданк. - Издалече. Из самого Крыма. - Что же ты там делать изволил? Выкуп возил? - Нет, сударь полковник. К самому хану ездил. Абданк с любопытством насторожился. - Однако же в приятной компании побывал! С чем же ты к хану ездил? - С письмом светлейшего князя Иеремии. - Так ты в послах был! О чем же его милость князь изволил писать хану? Наместник быстро глянул на собеседника. - Сударь полковник, - сказал он, - ты глядел в глаза татям, которые тебя заарканили, и это дело твое; но о чем князь писал хану, это дело не твое и не мое, а их обоих. - Я было удивился, - хитро заметил Абданк, - что его милость князь столь молодого человека послом к хану отправил, но, услыхав твой, сударь, ответ, более не удивляюсь, ибо хоть и молод ты годами, но опытностью и разумом зрел. Наместник невозмутимо выслушал лестное замечание, покрутил разве что молодой ус и спросил: - А скажи-ка мне, ваша милость, что поделываешь ты возле Омельника и откуда тут взялся, да еще один? - А я не один, я людей на дороге оставил, и еду я в Кудак к пану Гродзицкому, командующему тамошним гарнизоном, к каковому меня его милость великий гетман послал с письмами. - Отчего же ты не поплыл на байдаках? - Таков был приказ, от коего отступать мне не подобает. |
