Икер предчувствовал, что его титул Единственного Друга потребует от него тяжких забот, но не знал, что они будут настолько тяжелыми.

– Великий Царь, откроется ли для меня когда-нибудь Золотой Круг Абидоса?

– Иди, мой сын, и покажи себя достойным своей цели!

52

Медес был собой доволен. В отличнейшем настроении он снова принимался за свои дела и с таким размахом, который отнимал все силы у его подчиненных, включая подсадную утку Собека. Секретарь Дома Царя очень опасался его не задействовать. Переодетый писцом стражник будет продолжать успокаивать Защитника. Разве Медес не ведет себя как ревностный чиновник, верой и правдой служащий фараону?

Супруга, пребывавшая под благотворным воздействием лекарств доктора Гуа, беспокоила его меньше. Сильные снотворные положили конец ее истерикам.

Безлунной ночью Медес отправился к ливанцу.

– Провозвестник поехал на Абидос, – сообщил ему торговец.

– Икер снова покинул Мемфис. Надо полагать, что он сам бросится в пасть к своему злейшему врагу?

– Провозвестник всегда опережает своего противника. Что ты придумал для того, чтобы дестабилизировать ситуацию в столице?

– Пожары, нападения на мирных жителей, кражи на базарах и в частных домах. Быстрые и жестокие действия создадут переполох, а Собек и его стража будут опасаться собственной тени. Кроме того, мне кажется уместным разграбить несколько приемных писцов, которые плохо охраняются. Отметь, где они расположены.

Ливанец получил сведения.

Теперь связным ему служил его привратник. В отличие от водоноса, он контактировал только с ограниченным числом подпольщиков, которые затем дальше распространяли его указания.

После успеха Провозвестника на Абидосе и ликвидации Икера нужно будет переходить к более решительным действиям.

Благодаря выздоровлению Древа Жизни, чьи листья блестели на солнце, земля Осириса позабыла о тягостных днях, еще недавно угнетавших сердца.

Хотя меры безопасности осуществлялись в прежнем объеме, на остров стало допускаться большее число временных жрецов, которые оказывали неоценимую помощь постоянным.

Едва сдерживая свою злобу, Бега продолжал подавлять своих коллег. А те, в свою очередь, продолжали считать его суровым, серьезным и полностью преданным своему долгу. Ни его речи, ни его поведение не позволяли догадываться о его истинных чувствах.

Несмотря на периоды отчаяния, Бега мечтал о мести. Только она позволяла ему переносить унижения.

Переступив порог своего скромного жилища, куда никому не дозволялось входить, он ощутил, что он не один.

– Это кто себе позволил…?

– Я, – ответил жрец высокого роста, безбородый, с бритым черепом и одетый в льняную тунику.

Бега не знал этого человека, но его голос не был ему незнаком… Когда блеснули красным огнем глаза, он так и врос в стену.

– Вы… вы не…

– Бешеный убил одного временного, – сказал Провозвестник. – Я занял его место.

– Кто-нибудь видел, как вы входили ко мне?

– Успокойся, друг мой, наконец твой час настал. Я хочу все узнать об Абидосе до приезда Икера.

– Икер здесь! Царский Сын, Единственный Друг и специальный посланец Сесостриса имеет все полномочия. Он, может быть, попытается реформировать коллегию жрецов и жриц.

Бега побледнел.

– Он обнаружит торговлю стелами и мои связи с Жергу!

– У него не останется на это времени.

– Как ему помешать?

– Убив его.

– В самом центре земли Осириса?

– Это идеальное место, чтобы нанести фатальный удар Сесострису! Царь приготовил ему трон.