Внутри совсем пусто и темно. Стою рядом и не знаю что сказать.

* * *

У Дымных Озер нас встретила гроза. Она бушевала несколько дней, молнии били прямо у наших стен, потоки дождя заливали лагерные рвы и все промокло насквозь. Мы упрямо стояли, ждали. И дождались.

А когда наконец распогодилось, и легионы готовы были выступать — одна единственная молния, средь ясного неба, шарахнула прямо у ног Гракха. Его конь взвился, едва не сбросив. Могу поклясться, что молния била прицельно, и даже не желая убить, а лишь испугать, предупредить.

И Гракх внял.

— Воля богов, — сказал он.

Даже сам не знал тогда, насколько был прав.

* * *

В Хатогу мы вернулись в начале осени, Маэна скоро пригласил меня к себе. На этот раз в ворота пропустили без лишних усмешек.

Но стоило войти…

— Ты Олин?

Ее темные глаза разглядывали меня без тени стеснения. Я неуверенно кивнул.

— Отец ждет тебя.

Она подрезала цветы во дворике. Высокая, стройная… складки тонкого шерстяного платья безупречно подчеркивают каждый изгиб… а ведь не старше Нарки наверное, но было в ней столько удивительной, истинно женской мягкости и грации, столько спокойного чувства собственного достоинства, что показалось — богиня сошла к смертным. Прекрасная богиня. Легкая усмешка танцует в глазах. Изящные, не вполне илойские черты лица, чуть смуглая кожа, каштановые волосы уложены причудливо и золотая бабочка блестит в волосах… Отец? а ведь она совсем не похожа на Маэну, подумалось вдруг… может на мать?

— Не стоит меня так разглядывать, это не прилично, — сказала богиня, улыбка тронула губы.

— Я… — так и не нашел что ответить.

Она легко отряхнула руки, взяла какие-то пустые горшки, прошла мимо, лишь на миг задержавшись рядом. Голова закружилась от аромата цветов.

— Иди, — кивнула в сторону дома.

Я еще долго стоял, и лишь когда звук ее шагов смолк за спиной, словно очнулся.

— А, Райгак, заходи!

Маэна сидел за столом, изучая бумаги. Это был не тот просторный приемный зал, где я бывал раньше. Меня проводили в маленький личный кабинет — здесь удобные кресла, бюстики предков в нише выстроены в ряд, окно выходит во двор, и в окно заглядывают золотые листья клена… Проконсул в серой домашней тунике, без излишеств… жилистые крепкие руки.

Я зашел, прикрыл за собой дверь, остановился рядом.

— Садись, — бросил он, продолжая что-то читать, — угощайся.

Рядом, в красной глиняной миске, горкой лежали пироги.

— Бери-бери, слева с луком, справа с творогом.

Я осторожно взял — горячие еще, вкусные. Рядом обнаружился кувшинчик вина.

Маэна наконец закончил, повернулся ко мне, глянул искоса, словно раздумывая.

— Так ты еще не передумал?

Сердце ухнуло и заколотилось у самого горла. Я точно знал — о чем он. И как я мог передумать? Ведь так долго об этом мечтал, что сейчас даже не мог поверить. Да?

Маэна остановился, сложил руки на груди и внимательно, оценивающе смотрел на меня. Пришлось выждать несколько секунд… вдруг испугался, что подведет голос, сорвется щенячьим восторгом. Вот сейчас! Я так этого хотел, и вот, кажется рядом… Кое-как удалось взять себя в руки.

— Не передумал, — сказал ровно.

Выдохнул.

Маэна заметил, конечно, усмехнулся.

— Формально, полноправное гражданство ты получишь после десяти лет службы. Но приняв присягу, в пределах легиона будешь считаться илойским солдатом. При определенной удаче, даже сможешь сохранить свои всаднические права, но это уже от меня не зависит.