Так хотелось пообещать… но не могу. Отчетливо вдруг понимаю, что любые обещания не будут правдой. Я не вернусь. Более того — я не хочу возвращаться. Прости, Нарка…

— Не знаю, — говорю я.

Хочется сказать «не жди меня», но на это уже не хватает сил.

Я еду в Илой. Все будет так, как я мечтал.

Далекий Самат однажды ляжет к моим ногами! Весь мир! Я знаю, так будет. Нарка, прости если сможешь…

Сам себе я это никогда потом не прощу.

9. Что будет. Сто дней до весны

— Правую ногу вперед! Правую, я сказал! Рррр-раз! Еще!

Марсово поле гудит от окриков кампигенов.

— Ррр-раз!

— Ровнее! Ррр-раз!

— А-ай, с-сука! Твою мать!

— Куда машешь, сатир криворукий! Я тебе щас по башке махну! Не рубить — колоть, я сказал! Так! Еще раз — правую ногу вперед!

Я улыбаюсь — когда-то и сам был таким.

Мой легион. Здесь проверенные, опытные люди, большая часть была со мной в Самате. Но многих сейчас набирали заново, молодых, их еще гонять и гонять. И гоняем. Мне было чем заняться.

Дома я почти не появляюсь, слишком сложно там, слишком много времени, что бы думать. Тут проще.

— Бегом, марш! — ору я.

И сам перехожу с шага на привычную рысь. Панцирь, шлем, тяжелый плетеный щит и деревянный меч, — сегодня шесть миль вдоль Тибра, потом назад. Потом поплавать, и еще погонять бы их с чучелами. А вечером к Фламинию на обед — надо выбираться хоть иногда, послушать, что говорят. У него будет весь Илой… главное, чтобы хозяин не начал читать свои стихи — этого я, пожалуй, уже не вынесу.

— Ровнее, ровнее! Подтянулись! Бегом!

Рядом сопит Нумерий Глабрион, легионный префект, невысокий, широколицый, с упрямо выпирающим из-под короткого панциря брюхом, человек, которому я давно привык доверять, как самому себе. Бегать в полном доспехе ему тяжело, но и отлынивать он никогда будет. Нужно — значит нужно. Глабриона я всегда ценил за дальновидность, жесткость и непреклонность, хотя с виду эти качества в нем сложно заподозрить. Он тоже пойдет со мной.

Со мной пойдут все, кого я ценю. Все, кого бы я никак не хотел видеть рядом в этот раз. Но иначе не выйдет.

Дэнтер бежит ровно, словно на прогулке, даже мурлыкает веселую песенку себе под нос. Новобранцы поглядывают на него с сомнением и завистью, изо всех сил стараются не отставать, и в ногу! но куда им! Вот побегают за ним годика два… Далеко им еще.

— Перестроиться! — доносится из-за спины.

Гай Маэна выскакивает из воды, отряхивается, словно мокрый пес, в два прыжка оказывается рядом, и вытягивается на траве во весь рост.

— Скорей бы весна! — мечтательно вздыхает он, синий весь, зубы стучат.

Сейчас мало кто решится полезть в Тибр купаться, разве что я, да иногда еще Гай. Мальчишка… Надеется когда-нибудь тоже стать героем, величайшим, равным богам! Вот только своего Самата ему уже не достанется. Самат достался мне, а ему — так, краем, он там многого не успел, и много не умел тогда. Ничего, однажды он найдет другой Самат, и сровняет с лицом земли. Сам. А потом…

— Держи, — я протягиваю ему толстый шерстяной плащ. Он несколько секунд мнется, задумчиво кусая посиневшие губы, потом виновато берет, заворачивается по самые уши. Я сижу так, меня холодом не возьмешь.

Ветер налетает, бьет сырой осенью в спину.

— А видел, Атрокс, там на Форуме клетку с орком поставили? Стр-рашный! Я и не думал, что такие бывают! Глазища так и сверкают! А клыки — видел?! Видел, а! Как у зверя, огромные! И все скалится на нас! Уууу, тварь!

Видел я эту клетку.